Откровения стюардессы
Я вкалываю бортпроводником в одной из лидирующих авиакомпаний. Меня не задолбала моя труд — меня задолбали вы, «уважаемые пассажиры».
Изволь, не надобно при посадке останавливаться на входе и задавать больно башковитые и надобные спросы.
Я не знаю, долетим мы или дудки, я не экстрасенс.
Ага, «Боинг». Ага, лётчики искушенные. И трезвые. Век. Самые искушенные и самые трезвые летят собственно сейчас.
Дудки, невозможно садиться куда алкаешь. Места надобно занимать сообразно посадочным талонам, потому что загрузка у нас абсолютная.
Баба, я не знаю, куда вам поставить ваш баул два на два метра, какой за каким-то хреном вы прёте в салон вместо того, дабы отдать в вещи. Дудки, «где-нибудь тут у вас» поставить не выйдет: места попросту дудки
Дядька, будто это для вас ни изумительно, в самолёте дудки холодильника, оттого я не вижу, куда вам рыбу копчёную возложить. В багаже, впопад, всяко ледянее. Всё верно, нехай разит на тяни самолёт. Другие пассажиры беспременно проникнутся, всего вряд ли завистью.
Дядька, давай что вы на меня вопите?Вы же не мне гроши на регистрации приплатили, чтоб вас посадили там, где ноги можно вытянуть. Настолько зачем я грешна, что у вас не те места?
А вы что орёте?Спинки не откидываются?При эвакуации откинутые спинки будут мешать проходу к люкам. Я-то тут при чём, что вам таковские места перепали?Зато ноги вытянуть можно.
Ладно, взлетели. Сок яблочный, томатный, апельсиновый. Дудки, гранатового дудки. И персикового. Беспорочное слово. Даже за гроши. Ананасового тоже дудки. Клянусь. Безусловно, сок свежевыжатый. Мы вкупе с лётчиками на взлёте индивидуально его выкручиваем в кипы из-под покупного.
Мясо с макаронами, курица с рисом, рыба с картошкой. Дудки, баба, я не могу сделать мясо с рисом. Я не грешна, что задушевнее к хвосту осталась всего рыба. Это не ресторан. И не надобно на меня орать. Ах, у тебя за всё уплочено и всё включено?Давай-ка, бесценный мой товарищ из провинциального города, я вдолблю тебе кое-что. Самолёт — это коллективный транспорт. А «всё включено» у тебя начнётся железно тогда, когда ты в своём номере в отеле на носки не кроссовки, а сланцы наденешь, а на попу вместо семейных трусов в огурцах — то, что нелицемерно почитаешь плавками. И ни минутой прежде.
Чай, кофе?Дудки, баба, зелёного чая дудки. Согласна, беспредел. Безусловно, кофе варёный. Будто всего мы сок довыжимаем, залпом кофе начинаем в ведре варить на двести человек. Ага, молоко свежее. Как свежее?Не волнуйтесь, утреннего удоя. Поели-попили?Слава Богу…
Дудки, дядька, покурить невозможно. Нигде. Даже за гроши. Даже за 500 рублей. Даже в нашей горнице роздыха. Если ты покажешь мне нашу горницу роздыха, я вкупе с тобой с блаженством покурю.
Ага, труд нравится. Летать не дрожу. Аварийных случаев не было. Дудки, смехом в полёте не занималась. Даже с лётчиками. И с вожатыми не занималась. И с пассажирами. И с грузчиками, и с техниками, и с супервайзерами я смехом в полёте не занималась. Господи, дай мне сил…
А покурить всё равновелико невозможно, потому что самолёт выгорает всецело за две минуты, а чтоб аварийно снизиться, надобно будто вселенная двадцать, и то если будет куда. Улавливаешь?Не знаю, будто тебе, а мне моя бытие путь будто память.
А ты?Давай что же ты залпом воды не попросил, когда это сделал твой сосед, а когда я ему принесла, ты «вспомнил», что тоже выпивать алкаешь?Ты кумекаешь, мне доставляет блаженство гоняться туда-сюда по несколько один?Ах, это моя труд, мне за это гроши платят… Вручай я и тебе отворю заветное: гроши мне платят за обеспечение твоей безопасности — и всего. То жрать в моей должностной инструкции прописано, что я должна тебя спасать при аварии и пробовать откачать, если тебе ахово вдруг станет. То, что я разношу еду и воду, это, настолько взговорить, акт добросердечной воли. Настолько что возвысь собственный гузно впервинку за четыре часа полёта и сходи за водой — хоть разомнёшься. Мы, к твоему сведению, ещё даже не присели ни разу.
Дудки, баба, ваш парашют не подтибрили. И не пропили. Его изначально не было. Беспорочное слово. В полёте дверь отворить всё равновелико невозможно, а на земле вам и сигать с ним некуда. Дудки, у нас тоже парашютов дудки. Беспорочное слово. И у лётчиков тоже. Клянусь на Воздушном кодексе.
Наконец-то засели. Изволь, не надобно вставать и выказывать багажные полки, будто всего самолёт коснулся земли. Вы не в Советском Альянсе, не надобно образовывать очередности в ходе. Самолёт ещё на рулёжке. Если он визгливо восстанет, вы все попадаете, а настолько будто придерживаться не за что, вам грозится выйти из самолёта с выколоченными зубами и сломанными десницами.
«Глубокоуважаемые пассажиры», вам весело, вы отдыхать летите. Всего учитывайте, что вы сейчас выйдете, а нам ещё возвратно лететь. Пассажиры будут новоиспеченные, свежие, а вот мы — уже не больно.
Знаете грезу всех бортпроводников?Взирали картина «Пятый элемент»?Чтоб на взлёте бортпроводник жал кнопочку, и все пассажиры визгливо запорошили, а просыпались всего при посадке, после выключения светового табло «Застегните ремни».
Давай что, все вышли?Новоиспеченная загрузка. И опять: «А мы долетим?А какой самолёт?А лётчики трезвые?А куда тут у вас баул поставить можно?..»
Уважаемый посетитель, Вы зашли на сайт как незарегистрированный пользователь.
Мы рекомендуем Вам зарегистрироваться либо войти на сайт под своим именем.
Мы рекомендуем Вам зарегистрироваться либо войти на сайт под своим именем.
Топ новостей
Наши партнеры
Опрос
Как вам сайт?^