Страшилки на ночь
Кто содержит зажигалку?
Я падал по черномазым и влажным ступенькам в объятья темноты. Все возникло с того, что я попросту поспорил с ними на сотню, что спущусь туда… Не будь там девчонок, я бы как «отнекался», однако всего не в том случае. Я завершающий один обвернулся, дабы глянуть на неё, на ту, ради коей я позволю тьме сожрать себя. Дверь затворили, и я взялся спуск… Ничего адского, уверял я себя, всегдашний подвал, в всегдашнем забытом доме. К тому же — у меня фонарик. Превозмогая боязнь, я спустился на один-одинехонек пролет, затем еще на один-одинехонек. А тут мерзло. Вот лестница кончилась, возник коридор. Разгоняя фонариком мглу, я пошёл отдаленнее. Влажные стены нагоняли тревогу, какая обвернулась вкруг моего хребта, и ретировалась в мозг… отдаленнее развилка: вправо?влево?Я мысленно подкинул монету — вышло влево. Я уже завернул, когда назади послышался шелест. Я визгливо обвернулся и посветил назад — мышь наверно. Норовя, не обращать внимания на инородные звуки, я продолжил выступать. Метров сквозь тридцать, опять услышал шелест. Сругнулся матом. Плюнул на все и постановил вернуться. Я взялся передвигаться назад. Однако поворота не было… сквозь три минуты ходьбы, я покумекал, что проворонил, заворот и раскатался. Ныне, я уже летел. Шелест близился, ныне это напоминало на невнятный шепот. Неожиданно, фонарик погас. Я проклял все на свете. В панике, я взялся шарить десницами по стенам, и вскоре, изодрал длани в кровь. Я закричал от ужаса, когда чья-то десница возлегла мне на плечо. Это был мой дружок, он содержал в деснице зажигалку. Он взговорил, что меня дудки уже 2 с половиной часа, что было больно странно… Мы взялись вылезать. Перед лестницей, он взговорил, что алкает отлить и ретировался в мглу. Я постановил обождать его, и облокотился на перила. Что-то он длительно. Вот он вернулся. Он взговорил, что бросил там что-то и мы должны вернуться… Я отказался и взялся вздыматься. Выйдя наружу, я опамятовался в шок — на мураве валялись мои дружки на их рылах застыл неимоверный ужас. Они все были мертвы. И даже она… у неё не было лица… и рук… и глаз… Подавляя позывы блевоты, я летел долу по лестнице, темноты я уже не дрожал. Найдя дружка, я все ему рассказал. Он повел меня в мглу, взговорив, что знает что ладить. Мы забежали в беспроглядную горницу и он запалил зажигалку… На полу валялся мой дружок, ему вырвали исподнюю челюсть, и вытащили сердце. Однако меня волновало не это, а тот проблема: кто содержит зажигалку. Я обвернулся и завидел это… отчего-то мне стало забавно. больно. я настолько некогда не смеялся… оно глянуло на меня и задуло огонь………
Покойник.
Привет всем. залпом выговорю, история приключилась индивидуально со мной и объяснения ей я не могу найти. Загнулся брат моего благоверного, загнулся от передозировки наркотиков. Важнецкий был парень, однако ступил не на ту дорожку. Миновали похороны, а т.к таковая конец почитается самоубийством, отпевать его в церкви отказались. Свекровь моя, больно верующий человек, не могла смириться с тем что, сын не отпетый. Беспрерывно ощущала его наличие, было ей будто то жутковато. Жительствовали мы в Барнауле, а она в селе, бийского района. Перед 9 днями она мне позвонила и попросила сгонять в храм, выведать в какой девай можно молиться за дави самоубийц, и поговорить с батюшкой, попросить может подскажет будто нам быть. У нас в городе на тот момент было 3 церкви, в основном(покровском соборе)подсказали, что смогут даже отпеть однако всего в одном храме(александро- невском), будто мне запоздалее рассказали, не знаю истина это или дудки, когда перед постройкой этого храма освятили это пункт и поставили крест на нем задавился один-одинехонек дядька и с тех пор это святилище почитается испоганенным. Вот я туда и поехала. Пристала к батюшке попросить совета, первым делом он спросил- вы уверены, что это он не особенно сделал себе передозировку?Я взговорила что уверенны. — тогда нехай мама завтра ездит осведомимся позволения у епископа алтайского Михаила, и вероятно отпоем. Залпом забегу вперед, отпевание разрешили(батька Михаил взговорил, что же нам ныне пустотел стороны не отпевать). Свекровь взяла землю и залпом увезла ее на могилу. А вот ныне начинается самая основная доля моей истории. После церкви я приехала домой, занялась домашними хлопотами, будто то отвлеклась от этих дум. У нас жрать пес — американский кокер спаниель. Ввечеру с двумя своими сыновьями, я сидела в горнице, взирала телевизор, детвора выступали в компьютеры, пес миролюбиво дрыхала возле меня на диване. Я не заприметила будто забылась, вдруг пес залаяла на входную дверь — она век брешет когда кто нибудь к нам стучится. Я, покумекав что это приехал на ужин благоверный, пошла безмятежно выказывать дверь…. Бойким шагом схожу в коридор, и чуть не затеряла разум, передо мной стоял загнувшийся брат благоверного. Все другое приключилось бойко в какие-то секунды, я верно дрожа напугать своим обликом ребятенков бойко побежала на кухню, пес все это времена не прекращая брехать(бреши был какой то не всегдашний, вдруг бреши и поскуливание)побежала за мной. забежав на кухню я визгливо обернулась назад, в это времена летевшая за мной пес визгливо затормозила и азбука брехать мне за горбу. Все, тут я вам выговорю, на моей котелке прибавилось несколько десятков белоголовых волос. Разумею, что я сейчас поворачиваюсь — он стоит за моей спиной. Я стою будто вкопанная и взираю на псину, у той даже пена изо рта. Медлительно поворачиваю голову назад — никого дудки. Однако аромат мертвеца(аромат дерева, аромат похорон)и какой то мороз, треном пронесся мимо меня, знаете будто случается трен духов оставшийся после того будто баба минет мимо вас. В то же миг пес, затихла, и пошла будто ни в чем не случалось выпивать из своей плошки. Впоследствии уже запоздалее я все разбирала: ведь если бы пес не залаяла, я бы настолько и дрыхала, зачем я залпом не осмыслила, что пес брехала стоя в горнице. Она даже порог не переступила, и брехала она не будто всегдашне на дверь, а брехала она собственно на то пункт где он стоял. Зачем он ко мне приходил, настолько и не удобопонятно. может алкал поблагодарить меня за то что я тяни девай гонялась договаривалась об отпевании. Вот таковая моя история. Извините за оплошки. Ахово кумекаю в компьютере.
Мой кот.
Жительствую я в самой обыкновенной однокомнатной квартирке самого всегдашнего провинциального городка. Не самое захолустье, однако и сходить особо некуда. Барышни дудки, дружков капельку, и те скорее приятели, ага ведомые. Единым моим важнейшим дружком, пожалуй, стал мой кот. Кто, вероятно, посчитает, что это прискорбно, однако это настолько и менять мне ничего не хотелось. Кот был ветхий, на днях ему миновало аж восемнадцать абсолютных лет. Эту дату мы скромно отпраздновали, он деликатесным вискасом, я бутылкой грошового пива. Как-то повелось, что я величал своего питомца попросту — Кот. Давным давненько я пробовал дать ему кличку, однако морда котенка принимала таковое знаменитое всем кошатникам довольное оборот всего когда его величали Котом и никак по иному. Настолько или иначе, однако миновали мы с Котом сквозь многие неприятности и разумел он меня виделось с полуслова, дабы не взговорить с полувзгляда. В основном о нем и пойдет выговор отдаленнее. Одним непогожим ввечеру я возвращался с работы домой. Вкалывал я тогда, к слову, сторожем при автостоянке, труд не сложная, однако доводилось просиживать штаны в сторожке сутки сквозь сутки, настолько будто сторожей было итого двое.В кармане у меня валялся пакетик кошачьего корма, дождь лил даже не будто из ведра, а скорее будто из множества пожарных брандспойтов, оттого по стезе я вымок будто пес и продрог насквозь. Забежав в подъезд вздрагивающими от холода десницами я отворил замок и ввалился в дом. Будто сейчас помню — первое что меня оглушило — безмолвие. Всегдашне мой приход после суток отсутствия знаменуется радостным мявканьем и скачком пушистого комка со шкафа мне на рамена.Сейчас — ничего. Всего милицейская сирена завывает на улице. Безуспешно попытавшись отогнать дурные мысли я миновал в единую горницу. Покумекаешь, дрыхает может звериное. Никого. С бедственным сердцем я миновал на кухню и завидел кота, неестественно распластавшегося, в углу, под столом. Разбрасывая малочисленную меблировка я кинулся к нему, в надежде, что это новоиспеченная игра, и кот сейчас подпрыгнет, одарив меня плутоватым торжествующим взором — «Ага, напугал!». Однако дудки. Когда я поднял пушистое тельце, его башка безвольно завалилась. Мёртв. Я упал на колени и зарыдал. Дудки, я ввек не был необычно плаксивым. Когда ретировался батька — я не нюнил. Когда меня выгнали с работы — я не нюнил. Однако сейчас я сидел на коленях, и рыдал навзрыд, будто капельный детище, убаюкивая мёртвого кота, будто младенца. Не помню сколько я настолько просидел. Сквозь кое-какое времена меня будто выключило, я взял лопату, ветхую коробку из-под обуви и пошел погребать своего важнейшего и единого дружка. Жительствовал я на самой окраине, оттого длительно до лесополосы выступать не пришлось. Выкопав небольшую могилку, я возложил туда кота. Соорудив нечто вроде небольшого креста из прутиков, и обложив могилку камнями я поплелся домой. Там я не раздеваясь упал в ложе и уснул неспокойным сном. Помню несколько один за ночь просыпался и ощущал, будто возле со мной, будто прежде, дрых свертевшись кот. Однако один за разом, когда видение уходил, я ощущал пустоту возле, и сердце моё сжималось от нестерпимой валяйся утраты. Очнувшись уже под утро, я услышал воздушное цоканье в коридоре. Настолько звучали шаги моего кота, когда он выступал по нагому полу. Цок-цок-цок, крохотные коготки по дереву. Цок-цок-цок. Я привычно шикнул на кота, переворотился на иной бок, и вдруг меня прошиб озноб. Я же вчера похоронил его!Впрыгнув с постели, со смешанным ощущением радости и ужаса я кинулся в коридор. Никого. Можно удивиться, будто велико на меня повлияла утрата домашнего звериного. Однако Кот не был простым питомцем. Он был моим дружком. Вытекающий девай я проложил бездумно вылупившись в телевизор. Под вечер спустился в лавка, взял там бутылку грошовой водки и дербалызнул её в одиночестве, будто поминая ретировавшегося дружка. Когда передачи сменились белокипенным гулом, я выключил телевизор и двинулся в палестину кровати. Разоблачась до трусов, я уже был готов нырнуть под теплое одеяло, будто вдруг услышал негромкое мяуканье. Вдоль хребта пробежала струйка ледяного следа. Дверь захлопнута, окна и форточки тоже, ввиду мерзкой погоды. Значит уличный кошак влезть ко мне не мог. На негнущихся ногах я миновал к выключателю. Щелк. Электрическая лампочка озарила горницу, бросив в углах долгие тени. Вновь никого. Посетовав на паленую горькую, я простер десницу дабы выключить свет, будто вдруг завидел в углу специфический глянец кошачьих глаз, воспроизведших луч света. Тут-то меня и парализовало. Запамятовав дышать я взирал в пламенеющие кошачьи бельма в углу. Когда воздушные взялись пламенеть от нехватки духа раздалось довольное кошачье урчание и глянец испарился, будто невидимый мне кот завернул голову от света, или попросту затворил бельма. Вздрагивающей десницей я потянулся за фонариком, какой содержу недалеко от выключателя, на случай перебоев со светом, какие в нашем районе не раритет. Нащупав плавную пластиковую ручку, я щелкнул кнопкой и луч света ахнул в угол, прогоняя тени. Развеивая мои малодушные надежды завидеть в углу уличную кошку, луч выдернул ветхие обшарпанные обои, закраина дивана… и вяще ничего. Негромко выматерившись я выключил фонарик. Эту ночь я дрых со светом. Не один и не два из коридора ага беспроглядных углов докатывалось кошачье урчание и воздушный стук лап. Сквозь несколько часов, я, бесповоротно вымотавшись от трепета уснул. Очнулся под трели будильника, со диковинным ощущением умиротворения. Отчего?Верно от мурлыканья, и от того, что я автоматически поглаживал теплый кошачий бок. Взговорить что я визгливо отворил бельма значит ничего не взговорить. Я их выкатил. И завидел что поглаживаю пустоту. Я готов был поклясться, что пару секунд назад ощущал под перстами мягкую шелковистую кошачью шерсть. Ощущал будто вздымается и опадает с дыханием бок. А ныне — вакуум. Дотронувшись до покрывала я отдернул десницу. Покрывало было ледяным. Дудки, не ледяным. Ледяным. Будто на него поставили пакет со льдом. Со диковинным спокойствием я восстал, позвонил патрону и взял больничный. Будто всего трубка коснулась рычага, я пулей вылетел из квартиры вряд ли заперев за собой дверь. И это пожалуй было моей фатальной оплошкой. Прошатавшись несколько часов по городу, я взялся пробовать мыслить логически. Даже толкнул длинную прочувственную выговор о вреде алкоголя и лихорадочных срывов, чем словил настороженный взор какой-то пожилой бабы, поспешившей ускорить шаг, дабы поскорее миновать диковинного субъекта. И вот свершилось — я безмятежен. Жесткая решимость ввалиться в квартиру и прочесать в ней всякий угол таяла на буркалах, чем задушевнее я подходил к дому. Придясь к двери, я заприметил что она приоткрыта — и неизменно, я же не запер её, когда зазорно бежал. Сделав абсолютный вдох, я распахнул дверь и сделал шаг вовнутрь. Девало было уже к ночи, да-да, собственно столько времени я пробовал заверить себя ввалиться в свою-же квартиру, наматывая миры по городу. В коридоре было беспроглядно, однако из под двери в горницу выбивался тоненький лучик света. Раздались шаги и неприкрыто людской шепот. Грабители!Я попятился, уповая, дабы подо мной не заскрипели ветхие половицы. Выбьюсь, позвоню в милицию от соседей. Однако, будто говорится, помянешь черта… Проклятая половица издала громовой мерзопакостный скрип. Тут-же дверь распахнулась и большая мужская десница втащила меня в горницу. Красть у меня необычно нечего, однако для наркоманов любая монетка на счету. А собственно будто наркоманов я и нашел двоих дядек, переворачивающих мою уютную некогда горницу ввысь дном. Дерганые движения, изможденные рыла, однако при этом отчаянная могущество крысы, вогнанной в угол. Один-одинехонек из них зажимал мне пасть, приставив к полусонной артерии мой-же кухонный нож, а иной разыскивал ценные вещи. - Где гроши содержишь, сука?— нож впился в кожу, оставляя неглубокую доколе царапину. - Кончай его блять, и поддержи. — рявкнул иной, не прекращаяя выбрасывать содержимое шкафа на пустотел. Сознаюсь, напугаться я не поспел. Ага и трусливым ввек не был, умирать, настолько уж по мужски, без слез и мольбы. В этот момент я заприметил диковинное шевеление во тьме на шкафу. Будто тени сгустились и сформировали из себя крохотное пушистое тельце. Блеснули два кошачьих бельма. Раздалось… Не урчание, а будто негромкий рык, какие выпускают всегдашне готовые к потасовке уличные коты. Швырок. Кот коршуном упал на голову наркоману и ударом лапы распорол тому глотка. Скачок с обмякшего тела мне в лик. Я автоматически зажмурился, почувствовал мурлом прикосновение шерсти, и накроман содержащий нож беззвучно садится на землю. Дрожа пошевелиться я стоял посреди горницы зажмурившись, а вкруг меня исходили кровью два тела и раздавались мягкие шаги существа, что как-то было моим котом. Послышалось довольное урчание и кот потерся о мою ногу. Сконцентрировавшись с духом, я отворил бельма. Грабители были на месте — вот один-одинехонек пробует зажать драную рану в шее вянущими десницами, вот корпус второго… А голова… Башка человека, угрожавшего мне ножом валялась образцово в метре от его тела. Однако существа сделавшего таковое с двумя старшими дядьками нигде не было, и всего концом бельма я поспел заприметить глянец. Будто некто подмигнул мне из тени за шкафом. Не буду вклиниваться в детали будто я освободился от двух мертвецов в квартире. Выговорю лишь, что соседи у меня — благопристойные люд, держащиеся принципа «моя хата с краю». Сквозь два дня, наведя в квартире распорядок, я сидел на диване, взирая какое-то тупоголовое шоу по ящику. В одной деснице у меня была бутылка пива, а иной я поглаживал ледяной бок будет урчащего кота. Кота, какой показывал из теней по вечеркам, и в тени же уходил с рассветом.
Едва не сгнил живьем.
На сегодняшний девай наблюдается все вяще людей, какие повествуют в своих дневниках в интернете, ведомым и дружкам всевозможные мистические, загадочные, адовы или ничем необъяснимые истории, какие случались с ними самими или с их домашними. Случай, изображенный в данной истории, также владел пункт быть в реальной жизни с одним людом, какой и поведал ее иным людам. Это был самый заурядный человек, какой утилитарны ничем не выдавался от стальных. Кликали его Сергей, вкалывал он, будто и многие в то времена, на одном предприятии. Все будто у всех – дом, баба, детвора. Всего вдруг в один-одинехонек из дней бытие его стремительно и круто изменилась. В этот девай будто всегдашне прозвонил будильник и Сергей, еще не всецело очнувшись, собрался отключить его. Отворил он бельма, а десницей пошевелить не может. Ни десницей, ни ногой, все тело буквально оцепенело. Ощущение, что абсолютно дудки сил, для того дабы сделать самое минимальное движение. Его тут же облапил боязнь, затем паника. Сергей абсолютно не разумел, что с ним происходит. Он взялся вопить во всю мощь, что жрать сил, для того дабы пробудить бабу, всего вот вопль этот – это вряд слышный писк, какой не то, что старшего человека, младенца пробудить не способен… Сквозь несколько минут из-за продолжающего названивать будильника очнулась баба, какая азбука тормошить недвижного Сергея, невнятно лопотавшего что-то. Баба бойко отреагировала на происходящее и тут же вытребовала скорую поддержка. Благоверного возложили в реанимационное филиал. После осмотра, оценки итогов разборов и всевозможных манипуляций лекари взговорили, что во времена сна у дяди случился инсульт, в итоге какого у Сергея парализовало всецело все тело. Всякий последующий девай приносил что-то еще более адово и мучительное. У родителя семейства чуть ли не сквозь девай возникали новоиспеченные немочи. Чем аховее становилось Сергею, тем большущую безысходность ощущали все, кто был с ним возле, ага и он сам. Когда сквозь несколько месяцев его выписали из больницы, взговорив, что можно лечиться дома, воздушнее не стало, ведь лечение в домашних обстоятельствах не вручало надобного эффекта. Неодинаковые специалисты, обозревая больного, становили неодинаковые диагнозы… Еще сквозь кое-какое времена у Сергея взялись велико отекать конечности, впоследствии возникла небольшая сыпь. С всяким новоиспеченным днем эта сыпь еще вяще увеличивалась, при этом разборы были нормальными. Эмоции зашкаливали, не было предела отчаянию, а лекари всего разводили десницами. Баба постановила опробовать нетрадиционную и всенародную медицину, всего и это не вручало видаемого итога. Сыпь увеличивалась с всяким днем, превращалась в ранки, какие в свою очередность ставали гнойниками, численность каких беспрерывно увеличивалось. Все это приносило Сергею невозможные страдания. Если бы он мог болтать, то молил бы о смерти, а настолько все что ему оставалось – это норовить терпеть боль и стонать. Как-то одна из подруг бабы Сергея рассказала остатней о ветхой бабе, какая поддержала ее дочери. Настолько будто выбора абсолютно не было, обе бабы собрались и отправились к ворожее, какая жительствовала не больно вдалеке в одном из близ размещенных поселков. Вряд гостьи переступили порог дома ветхой бабы, залпом же услышали, что баба больно поздно к ней адресовалась, надобно было прежде, что в доме, в каком недужный дядька будет инородный дисциплина, от какого все несчастья… После этих слов старушка добавила, что надобно беспременно найти этот дисциплина, отнести его в храм и отдать иерею, какой сам знает, что с этим объектом ладить. В гробе ветхая баба добавила, что бабе Сергея владеть в виду, что еще не все бедствия обрушились на фамилию из-за этого объекта, к тому же, по ее словам, самому Сергею осталось жительствовать не настолько уж бессчетно, надобно больно бежать, дабы поспеть избавить человека. Также ворожея рекомендовала бабе больного дяди вынести сорокадневный пост, после чего становить свечи за здравие всем ныне живым родичам и молиться, взговорила еще, что если посещать храм и выканючивать о помощи, то в любом случае будешь услышан. Истрепанная баба вкупе с подругой алкала отблагодарить старушку, всего та напрочь отказалась что-либо взимать от них. Попросила всего доложить о том, что за дисциплина они найдут и о итогах предпринятых деяний. Когда баба больного благоверного вышла от ворожеи и направилась с подругой домой, у нее было больно диковинное самоощущение – ей виделось, что она будет в каком-то мягком коконе, из какого попросту нереально было выбиться, состояние напоминало транс. Приехав домой, баба с дочерью взялись разыскивать те вещи, какие не относятся никому в семье, всего вот, по истечении нескольких часов розысков, найдено ничего не было. Баба Сергея расплакалась, осмыслив, что затеряла заключительную надежду на избавление благоверного от немочи, взяла в десницы икону и осведомилась у нее будто найти в доме этот злосчастный дисциплина – выканючивала помощи у Господа. И тут, внимательно приглядевшись к иконе, баба велико удивилась, ведь ввек прежде не видала ее в своем доме. Несколько позднее дочь рассказала, что нашла как-то эту икону и принесла ее домой. Бабу озарило, она ясно осмыслила, о каком объекте вела выговор ворожея и вмиг отправилась в кратчайшую храм. Когда она, рассказав всю историю иерею, отдав ему икону и помолившись, вернулась домой из церкви, ее ожидал милый сюрприз – ее благоверный взялся выговаривать слова, его уже можно было осмыслить. Он рассказал, что у него пламенеет горячим жаром в груди, однако душевное состояние у него попросту достопримечательное. Ему виделось, что он наконец-то из ада влетел в эдем. Его баба вначале напугалась, ей показалось, что ее благоверный в агонии и азбука декламировать молитвы. На вытекающий девай благоверный неприкрыто ощущал себя поважнее, а то, что его баба накануне встретила за агонию очутилось отрадой больного насчет того, что валяйся его уже не настолько велико изводят. Настолько баба продолжала посещать девай за днем, за месяцем месяц храм и декламировать молитвы, а Сергей потихоньку взялся выздоравливать. Раны исподволь заволоклись на теле, осталось всего будто напоминание бездна рубцов. Сквозь полгода он смог пошевелить мизинцем десницы. Это было великое достижение и вручало надежды на абсолютное поправка Сергея. Сквозь полтора года Сергей всецело восстал на ноги, за что он и его дом благодарят физиотерапевтов и массажистов, какие регулярно занимались больным, а вяще итого – Господа. Вся дом приблизилась к Господу, все трое стали регулярно посещать храм и ходить на службы. Вскоре Сергей утилитарны всецело восстановился после передвинутой немочи. Не запамятовала дом отблагодарить за поддержка и ветхую ворожею. Настолько вот вера в божественное исцеление избавила люду бытие.
PS: Если жрать баяны, то извиняюсь.
Безмятежной ночи...
Уважаемый посетитель, Вы зашли на сайт как незарегистрированный пользователь.
Мы рекомендуем Вам зарегистрироваться либо войти на сайт под своим именем.
Мы рекомендуем Вам зарегистрироваться либо войти на сайт под своим именем.
Топ новостей
Наши партнеры
Опрос
Как вам сайт?^