Семь подвигов богатыря Зари. Сказание о первом подвиге
Семь подвигов богатыря зари
Сказание о первом подвиге
Давным-давно, когда месяц еще выпивала молоко своей матери, а юный подснежник малодушно расцветал в начальный один, случилась эта изумительная история. На одной отдаленной древней земле, где нордовый бык зимы точил свои рога, жительствовал был один-одинехонек денежный и могущественный господин. Кликали этого Господина Хочорук. У Хочорука было все, о чем мог бы грезить любой богатей мира. Нескончаемые стада ланок, относящиеся ему, всякий девай гладко наполовину осушали море, бесчисленные слуги, вкалывающие на него, круглый год косили мураву не вручая вздохнуть драпающему лету. Его олени опустошали все на своем пути, превращая тундры в пустыни, а лошади за девай истаптывали тайгу, превращая ее в равнину. Бессчетные амбары Хочорука ломились от неодинаковых изобилий, а драгоценных камней у него было даже вяще чем у матушки земли. Однако не всего изобилием своим гордился Хочорук, кровнее и фамилией он гордился не крохотнее. У Хочорука была баба - боготворимая, бессмертно молодая и неизменная бабка Барахсана, бездна славных сыновей и одна, сравнимая красивостью лишь сама с собой дочь Туймаада. Столь была прекрасна Туймаада, что своей красивостью даже нарушала распорядок штук. Случалось днем, заглянет в ее окошко, само ясное солнце и меркнуть начинало от стыда, норовя бойче спрятаться за горизонтом, настолько что дни становились кратковременнее. Случалось, ночью заглянет к ней в окошко, сама беспроглядная ночь и начинала завидовать ее черным локонам, норовя оплести мир непроглядной мглой, однако все равновелико бесчисленные длинные волосы крали были намного великолепнее ее черных перьев. А по ночам, даже звезды путали ее с великолепным ночным небом, а ее белоснежное лик с ночной кралей луной. И оттого ночами она украшалась биллионами звезд, какие сыпались из ее долгих соболиных ресниц, жемчужинами разбиваясь о грешный срединный мир. Все богатыри, вряд услышав о ее красе залпом же влюблялись и ездили к ней свататься со всех гробов света, ага всего всем отказывал дед Хочорук и не вручал им завидеть свою дочь ушами неслыханной, буркалами не виданной красы и содержал ее взаперти. И на то были причины, хоть и была краля Туймаада добросердечнее ясного дня и великолепнее беспроглядной ночи, однако и она осведомила горесть. Когда создатели отмеряли судьбину крали Туймаады, ясные создатели Айыы заспорили дружок с дружком, кто тороватее одарит Туймааду, разгневалась прослышав об их расточительности повелительница подземного мира, супруга демона извечного Куохтуйя-хотун и свое адово слово взговорила:
- Хоть и все у нее будет, что пожелали племя айыы, ага не сможет она всем этим любоваться и блаженствовать!
Обвернулась ветхая абаасы тенью, закружилась вьюгой черной, ворвалась в горницу младенческую, распугала слуг трусливых ага и забрала у дави ребятенка безвинного, дарование небесный.
И оттого народилась Туймаада со всем, о чем может барышня срединного мира грезить, однако всего зря ее длинные ресницы бельма ее великолепные стерегут, зря ее бездонные очи красивостью неземной налиты, ведь не могут они свет солнечный видать и цвета подаренные божествами различать, забрала дарование небесный Куохтуйя-хотун. Настолько и цвела, краля Туймаада, поражая всякого красивостью своей неписаной, а сама даже не осведомила, что люд красивостью величают, ага ясным Солнцем!
- Дудки!– болтает дед Хочорук, налюдая за дочерью своей – не выдам я дочь свою ни за кого, покуда не выищется герой, что вернет моей дочери зрение и давлю мою старую угомонит.
Однако хоть и боготворили Туймааду тысячи богатырей, ага всего сердца их не крохотнее вздрагивали гнева госпожи Куохтуйи!
И в тоже времена, на краю земли, у самого края восьмигранного мира жили-были дед со бабкой. Не было у них ничего, кроме десниц работящих ага песен развеселых. Жительствовали они давя в давлю, дружок дружка с полуслова разумели. Дом у них был один-одинехонек на двоих, койка была одна на двоих, стол был один-одинехонек на двоих, стул был один-одинехонек на двоих, ага и печаль у них была одна на двоих. Никак не бежали ясные богини Иэйэхсит и Айыысыт, им дитя малое подарить, а они уж и состарились уже. С всяким днем все печальнее становятся, завидят выступающего мальчугана, аж подтибрить уже алкают, завидят прогуливающуюся девочку, дома запереть грезят. И вот как-то, приползла к их дому брюхатая пес и жалко молит не выгонять ее и дать отрешится от плода за заборами возвышенными, что бы ни один-одинехонек дикий зверь не сгубил кутят крохотных. Услышали молебные стоны псины, дед со бабкой и не то что выдворили, а помогать взялись. Еду ей драть, температура водой прохладной понижать ага словами добросердечными и нежными успокаивать. Будто знаменито, людам богиня Айыысыт ребятенков дарит, а звериным Айыысыт зверей. Вот и спустилась с небес Айыысыт зверей, что бы благословить кутят новорожденных и болтает деду со бабкой
- Добросердечный девай глубокоуважаемые старцы!Поддержали вы моей боготворимой псине от родов успешно отрешится. За что признательна я вам безмерно, изреките мне чего вы хотите?Во власти моей вожделение ваше исполнить.
А дед со бабкой упали на колени и болтают:
- О!Великая богиня!Хоть ты и Айыысыт зверей а не людей, однако подари нам ребятенка долгожданного!Выдохлись мы от тишины во дворе и безмолвия в доме, алкаем смех младенческий слышать ага топот крохотных ножек!
- Хммм – покумекала Айыысыт зверей – Что же сама я у вас осведомилась вожделение ваше, и выполнить ее обещалась. Будет в вашем доме смех младенческий, ага топот ножек юрких.
Пристала она к деду, десницу на темень возложила. И говрит
- Будет у вас сын бравой. Ага не безыскусный, а необычный!Будет у него стать журавлиная, на десницах мускулы медвежьи, на ногах мышцы косули, бельма у него будут орлиными, волосы, брови и ресницы соболиными, кожа будет белокипенной будто лебединые перья, а основное колотиться у него в груди будет неизменное песье сердце!Он будет сиять среди смертных, словно заря утренняя, наименуйте же вы его Сарыалом!
Настолько и случилось, сквозь девять месяцев опросталась старушка сына. Гладко, такового будто Айыысыт зверей живописала. Никак своим сыном не могут налюбоваться дед со старушкой, всю амуры и опеку что накапливали они, длинные годы отзываются чаду своему, и оттого всякий один солнце застает его все более и более старшим. И вот на седьмом месяце отроду, стал уже их сын такового возраста, какого был бы, если бы ясные создатели вовремя сына даровали деду со старушкой.
И как-то болтает дед своему сыну
- Сын мой!Пора тебе счастье свое разыскивать, амуры свою дольную, что ясными создателями тебе назначена. Возьми моего коня вороного, мой меч ветхий, лук и стрелы, возьми котомку с водой и едой что приготовила твоя мама и двигай на колея стезю. Коль ты не найдешь себе бабу подходящую, я твой батька, разыскивать поеду!
Взял котомку с едой и водой Сарыал, меч и лук надел, стрелы в колчан засунул, засел на вороного коня и отправился куда бельма глядят. И сплелись нити судьбины, что плели божества Танха – хан и Дьылга – хан, повела колея Сарыала к хоромам деда Хочорука.
Близится к дому богатому и видает, у окна дева сидит, красы неземной, волосы расчесывает и заливается ангельским голосом. До этого уже слышал Сарыал о крале Туймааде, всего ввек он прежде баб не видал кроме матери своей, и залпом не осмыслил от чего у него сердце, настолько велико колотится и мысли в котелке путаются.
А тем временем погас свет в горнице и месяц из тени выплыла. Негромко извился будто аспид и проскользнул сквозь окно Сарыал и видает, краля миролюбиво дрыхает, что белокипенный свет не видывал. Уж впрямь белоснежнее луны, яснее дня и великолепнее черной ночи. И сколько бы солнце не сверкало и не даровало бытие, а за кралю можно все жизни отдать и бровью не пошевельнув. Влопался богатырь впервинку в жизни, забилось сердце молодое, будто топот табуна. Прикоснуться взалкал Сарыал к чуду сотворения, не марево ли она что в пустынях витает и не игра ли теней что пилигримов манит, с ним жестокую шутку сразились, приблизился, и вряд коснулся он рыла крали Туймаады, будто та отворила свои машистые черные будто ночь бельма и вскрикнула от трепета. Тут же услышали тревожный вопль братья ее богатыри и вмиг в горнице очутились, все с воплем бросились на Сарыала, пятеро изнаночную десницу пробуют скрутить, пятеро левую, пятеро изнаночную ногу свалить, пятеро левую. Однако никак богатыря чудесного осилить не могут, и от злости вопят:
- Ах!Окаянный постановил сестру нашу похитить, будто какое то чудовище абаасы исподнего мира?Чем ты тогда важнее Уот Усума презренного, какой кралю Туйаарыму подтибрил?Сейчас скрутим тебя будто веревку и низвергнем с горы возвышенной!
Услышала грозные вопли братьев своих, краля Туймаада и взмолилась
- Братья мои боготворимые, кто бы ни был гость, что ко мне без приглашения забежал. Не сделал он мне ничего ахового, выканючиваю вас, не губите и выпустите его с миром.
И всего у богатыря Сарыала заиграла на мурле уверенность мужская, ага молодость вызывающая.
- Не пугайтесь, добросердечные старцы!Не волнуйтесь бравые братья!Обещаюсь вам хозяева дорогие, вручаю присягу несокрушимую «Андагай» перед тобой краля Туймаада, что верну тебе зрение, что бы ты могла блаженствовать солнечным светом, оскаляться и жительствовать безоблачно!
Вывернул из дома богатырь, с уверенностью впрыгнул на свою вороную конь и поскакал вдогон за солнцем. Длительно галопировал Сарыал по всему миру, однако не находил он ни того что можно было найти, ни того что можно было затерять. Настолько и проскакал он с норда на восход, с восхода на зюйд, с зюйда на вест, а с веста возвратно на норд. Однако не унимался молодчага, еще несколько один проскакал он тяни восьмигранный мир по кругу и вот как-то, когда он встал накачать своего выдохшегося коня, некто окрикнул его филигранным старческим голоском.
- Эй молодчага!Ага ты, молодчага!Что галопируешь вкруг ага близ и землю топчешь?Всю уху мне пролил, скакунством своим. Всего кости и остались у дна котелка моего.
Удивился Сарыал, озирается. Никого вроде бы и дудки вкруг.
- Чего ты озираешься, молодчага?Ага головой своей глубокой ворочаешь, из-за твоей головы ветр поднялся и чуть не свалил меня с ног, деда дряхлого!Под ногами своими могучими посмотри, ага буркалами своими глазастыми сощурься!
Посмотрел молодчага долу и видает среди травы круглый будто оладушка алаас стоит, а в фокусе алааса озеро круглое, а возле с озером огнище пламенеет, а возле с огнищем крошечный старичок сидит, в котелке уху варит, весело поёт, ага потылица почесывает.
- Грешен перед тобой глубокоуважаемый старец, не галопировал бы я и не топтал бы землю и не мешал бы тебе рыбой молочной лакомится, ага всего беда и лихо и не таковое заставляют вытворять!- откликнулся ему богатырь.
- Хэхэ!– хитро засмеялся старичок и болтает – настолько ты мне и не мешаешь рыбой молочной лакомится, ага и конь твоя доколе что землю не топчет, лишь водой радостно взбрызгивает. Посиди, вздохни на дорожку ага поведай старичку историю свою, какое лихо тебя вынудило по всему миру галопировать?Может быть мудрым советом поддержу иль лукавость башковитую посоветую.
- Расскажу, что ж терять то, глубокоуважаемый старец – откликнулся Сарыал и взялся историю свою повествовать. Внимает его дед, ага бородку свою отглаживает. И вот будто набрался вороной конь, настолько и закончил собственный рассказ Сарыал, а старичок дербалызнул всю свою уху, смаковал всю наваристую рубку и болтает:
- Хэхэ!Знаю я историю твою не понаслышке, могущественна Куохтуйя - хотун однако даже она не скроет девала свои от глазастых глаз деда Сэркэна!Осведоми же что я, старичок Сэркэн, знаю все истории в мире!Пропищали мне козявки, прошептали мне неглуб/окие травки, рассказали мне озорные духи Эрэкэ-Дьэрэкэ что далеко-далеко не на норде и не на зюйде, не на весте и не на восходе а в самой половине мира, посеяла Куохтуйя-хотун семь семян. Ага не простых, а колдовских, все они переливают цветами солнечными, ага молят богиню назад их вернуть!И из всякого семени вымахало по одному деревцу, все деревца вымахали многокрасочными, статными, прекрасными, ветки будто ивовые, а стволы будто камень!А ведь они молодчага и жрать семь цветов радуги, какие забрала у твоей боготворимой Куохтуйя-хотун!
Обрадовался Сарыал вести безоблачной, затрепетало его юное сердце и вскрикнул
- Благодарствую тебе глубокоуважаемый старец!Ныне верну я цвета жизни своей боготворимой!
- Постой…постой!Не поспешай храбрый молодчага коня своего вороного гнать, тут девало не простое. Одному тебе, сиротливому деревцу во поле не сверится, ведь вторую доля рассказа не поведал я тебе!
- Настолько поведай же мне, что отдаленнее случилось с деревцами чудесными?! – осведомился Сарыал
- Не поспешай богатырь!Видаю, ты храбр и могуч, ничем богатырям былинным не уступаешь. Показался ты мне, рассказал бы я тебе вторую половину истории и рекомендация бы я тебе дал дельный, ага всего одним советом делу твоему не поддержишь. Тут намного вяще надобно!Оттого, настолько и быть, поддержу я тебе в странствии твоем.
- Благодарствую тебе глубокоуважаемый старец, ага всего колея у меня, скорее итого, будет не ближний и тебе будет тяжко со мной вояжировать
- Эх!Безголовый юноша!Мне ли легендарному кудеснику, мифическому советчику будет тяжко с тобой бренный молодчага странствовать?Всего вот условие жрать извечное, какое не я придумал, а какое сплетено в саму мануфактура мироздания. Подарить ты мне должен, что то, уважить древнего деда за советы его.
Покумекал Сарыал что может подарить глубокоуважаемому старцу, а в голову ничего не влезает. И болтает
- Глубокоуважаемый старец!Без персоной роскоши я странствую по миру, дудки у меня ни золота, ни вещицы диковинной. Не могу я тебе гостинец сделать, ведь если мечи и стрелы свои я тебе подарю, то не смогу я защититься от ворога рокового. Если я конь тебе подарю, то не смогу я найти свет глаз моей боготворимой.
Старичок заливается и отвечает ему
- Давай один настолько молодчага, подари ты мне обет!Простое, неказистое, поклянись несокрушимой присягой «андагай», что когда я исполню твое вожделение, ты исполнишь моё, а если не исполнишь, то затеряешь самое дорогое что жрать у тебя в жизни!
Покумекал Сарыал: «и вправду дед плутоват и мудр, там, где юность бравая все девала клеятся, а там где еще и мудрость с экспериментом, там изобилие вечное» и взговорил.
- Если вы поможете мне советами мудрыми, и цвета жизни вернете моей боготворимой, настолько и быть исполню я ваше вожделение, а если не исполню то настолько и быть, затеряю самое дорогое!Клянусь несокрушимой и адовой присягой Андагай!
Хэхэхэ!– засмеялся старичок Сэркэн, радостно хлопая в ладошки. Погладил свою жидкую бородку и болтает:
- Давай, тогда молодчага, дай деду собственный перст, ага тот у какого морщин вяще чем у всех!
Поставил Сарыал возле со старичком указательный перст, а тот с разгона впрыгнул на него и прытко взялся влезать, словно по лестнице. Миг и старичок уже по плечам могучим карабкается, и вот уже на ухо впрыгнул, чело собственный обтер ага и залез в ушную щель. Сидит внутри уха и болтает, а Сарыал слышит и будто будто с внутренним голосом беседует.
- Хах!Узко у тебя тут добросердечный молодчага, однако не буду я канителить и времена тянуть. Расскажу вторую доля, что поведали мне духи трав, детвора озорные Эрэкэ – Дьэрэкэ. Настолько вот, давненько уже вымахали те деревца доколе ты по миру галопировал, ага землю зря топтал, вырубила их Куохтуйя-хотун и вырезала из них семь ужасных амулетов-ымыт и раздала семи адовым демонам изначальным, что родились без родителя и матери, отвратительнейшим абаасы!И тебе придется не у одной Куохтуйи-хотун отнимать колер глаз и свет ока боготворимой Туймаады, а у всякого ужасного демона!А показать где демоны запрятываются, могут всего создатели ясные, чьи таланты солнечные забрала Куохтуйя-хоттун. Отжил я сотни лет и не помню, что бы создатели со смертными охотно познаниями делились, лукавостью, а может даже обманом придется у них познания выпросить!И насильно богатырской ага бравой и волшебством великим придется демонов сразить!Однако не волнуйся, дудки никого кто, был бы плутоватее старичка Сэркэна, я даже камень ледяной могу обхитрить!И капля кто поспорит со мной в чародейной могуществе!– взговорил старичок, а Сарыал ощущает, будто старичок на стенку уха прилег, и брюхо собственный будет поглаживает.
- Что же молодчага, времена будто бранливая бабка, чем вяще дожидается, тем бранливее становится. Поскакали к нордовым горестям, ага к машистым тундрам и к ледяному нордовому небу. Там мы и найдем начальный колер, что подтибрили у твоей боготворимой.
Стремительно галопирует богатырь, пыль путевую длинно взводит и звериных малодушных запугивает, леса темные обходит и потерявшимся людам помогает. Однако уже веселее ему галопировать, ибо старичок Сэркэн сидит внутри уха ага сказки ему повествует.
И вот прежде или позднее, доскакал богатырь до чудесного края, всюду горы величавые и не простые, а хрустальные, а верхушки сияют, словно безукоризненные алмазы. Тут дед Сэркэн ему и болтает в ухе,
- Богатырь!Приехали мы к месту назначенному!Посмотри на верхушку самой возвышенной горы, там птица должна сидеть и птица не простая, а величавая!
Посмотрел богатырь наверх и видает на верхушке хрустального зубца сидит огромный орел. Сидит, грозно клокочет, норд озирает левым буркалом, а зюйд изнаночным.
- Возьми молодчага сажу с земли черной, и зубы им свои смажь, впоследствии отхвати собственный лук в лук, найди стебель мягкого болотного ириса, что у озера вырастает, натяни тетиву, однако всего вместо стрелы ирис подбрось. Важнецки прицелься в орла, ага вопи столь громогласно, как сил твоих богатырских хватит "Оо Байанай дух охоты командируй мне утку жирную, семь дней кус в пасть не ложил, три дня будто недоедаю!Умилостивись, зубы мои от голода испортились и лик мое почернело!"
Вопль богатырский, будто валун кинутый гигантом вынудил вздрагивать горы древние. Заклокотал испуганно орел, крыльями замахал и полетел к своему бедствию. А Сарыал одним выстрелом орла подбил. Выпучил бельма орел, будто ему, птице величавой ввек до селе ужаса стрел не видавшей, что прожгла его сердце стрела окаянная и камнем на землю упала. Напугался богатырь, не алкал он орла убивать. Однако угомонил его старичок Сэркэн, заливается и болтает:
- Хэхэ молодчага!Не загнулся твой орел, а лишь со трепету и изумления разум затерял. Орел хоть и птица большая, однако не обвыкшая к грубости человечьей, ибо батька его бережет могущественный и всех кто оскорбит орла железно наказывает!
И тут же все горы затряслись, все хребты задрожали, одна из горестей на двое раскололась и из нее железный орел вылетел, тяни жаром пылает, бельма будто алмазы сверкают, а когти, словно косы, аж атмосфера бьют.
- Бойко на колени пади!– прошептал старичок Сэркэн
Упал богатырь мурлом на землю, прикрыл голову, валяется и дожидается кары орлиной. И тут, диковинно воскрес голос богатырский, вроде бы и не шевелит губами Сарыал, а голос его все же слышен.
- Горесть!Мне горесть!Глупцу полоумному, из за голода перестал я отличать орла могучего от утки жирной. Что же станет с племенем моим и с дичью пернатой, если я сейчас загнусь и не довезу до них воду бессмертную?! Горесть мне!Горесть!И горесть племени моему, ага птичьему народу что в концах моих жительствует!
Расслышал вопли железный орел, встал на лету, крыльями могучими мотает, ураган взводит и спрашивает могучим голосом
- А что с племенем твоим, ага с птичьим народом в твоих концах?И зачем ты им воду бессмертную везешь?
- О!Великий и могучий орел!Будто видаешь не важная бытие меня ввергла, а беда в ваши земли бросила, птичий народец в концах кровных захворал ужасной немочью, валяются крылатые на земле и погибают. Настолько черна и черномаза хворь, что даже давя их не вылетает, на земле грешной остается и в чудовищ «йеров» превращается, племя мое из за хвори проклятой недоедает и в когтях чудищ адовых пропадает!
Выслушал орел причитания плутоватого старца Сэркэна, какой голосом богатыря болтал и отвечает ему:
- Уж беда, настолько беда… Ага всего беда лишь на словах твоих бренный!Осведоми же глупец, что я не попросту орел могучий, а сам Хомпоорун Хотой Айыы!Великий Орлиный Господь, из за взмахов моих крыльев ураганы вздымаются, из моего клокота орлиного, давя в пятки у любого абаасы драпает, а от моего взора ни что в мире не ускользает. Скроет дичь алчный охотник от своих единоплеменников, завижу!Спрячет хозяйка лепешку от гостей нежданных, завижу!И даже если богатей, отнимет у беспорточника избыточный колосок и то завижу!Однако не видаю я, ни буркалом левым, ни даже изнаночным птиц больных и племя твое многострадальное, брешешь ты мне бренный, а брехать создателям грех великий!
Завеял свои когти адовы орел над Сарыалом, а тот зажмурился и дожидается верного наказания. Однако всего не дед Сэркэн. Вновь он заговорил голосом богатыря.
- Коль брешу я вам божество великое!Казните меня, не колеблясь, однако выканючиваю солнцем ясным, воду мою не трогайте!Пойдет меня разыскивать аккурат храбрый молодчага, найдет останки мои тленные и посудину с водой, отнесет к концам моим кровным и излечит птиц пернатых от немочи чумной!! А то, что не видаете вы племя мое, настолько это, потому что единоплеменники мои от трепета из домов своих не сходят, а чудищ вы не видаете, потому что исчезают они днем от солнца ясного!
- Хммм… - призадумался Орлиный Господь - коль ты бытие свою не крушишься, ага водицу свою выканючиваешь не трогать. Вероятно, и причины веские у тебя жрать. Ладно, богатырь, отступлюсь я от непогрешимости своей и стало быть поверю тебе, если водой своей чудесной воскресишь сына моего, ведь если и вправду та хворь адская бытует и дави ребятенков моих, не могут ко мне вернутся, вода у тебя по взаправдашнему должна быть бессмертной, ибо Танха-хан и Дьылга-хан старцы божества судьбины, не ведут без причин смертных к воде бессмертной!Однако, а если, ты меня обманываешь, не отвертеться тебе от кары адовой!
Хитро улыбнулся дед Сэркэн и болтает голосом богатыря
- О!великий Орлиный Господь!Казни меня, однако не могу я воду бессмертную сыну твоему отдать!У меня воды абсолютно капля осталось, все под горячим солнцем улетучилось и возвратно к вам создателям великим на небосвод вернулось. Лишь жалостные капли остались на донышке!
Удивился, Орлиный Господь вяще старого и болтает:
- Не волнуйся, бренный, если очутится, что вода у тебя и вправду бессмертная. И ты и вправду прешь ее, что бы излечить ребятенков моих, то покажу я тебе где хранится чудо чудесное, амулет «ымыы», какой всякую хворь исцелить способен!
Улыбнулся старичок Сэркэн и повелел богатырю орла безыскусный водою накачать. И будто всего вода коснулась орлиного носа, орел очнулся, встрепенулся и улетел куда подальнее от богатыря нерадивого.
- Давай что же – болтает громовым голосом Орлиный Господь - у тебя и вправду вода бессмертная, а значит, ты взаправду собрался ребятенков моих неведомых исцелить!Настолько и быть, покажу я тебе, где амулет-ымыы, заполненный моей насильно хранится, сердце мое валяется при мысли о страданиях ребятенков моих безвинных. Внимай же юный богатырь, могуществу хранящуюся ныне в амулете, что предназначалось будто дарование одной смертной бабе, подтибрило отвратительное чудище «абаасы»!И хоть и исчез грабитель, однако будто я взговорил, ничто не может исчезнуть от моего взора, отчетливо я видаю, будто чудище в глубинах океана плавает и на меня богохульствует. Алкал я сам выследить и наказать безголовое существо, однако некогда мне с ним якшаться. Пойди же ты богатырь вместо меня и покарай демона!
Вырвал Орел одно свое перо и кинул перед Сарыалом. А сам громогласно клокоча, улетел в небесную высь. А перо все порхает и порхает, никак на землю упасть не может.
- Богатырь!Перо ввергнет тебя к логову чудища!– взговорило безбрежное небосвод.
И поскакал Сарыал за пером орлиным. Бойко ли галопирует медлительно ли, однако вот всего кручинится юноша. Никак не алкал он господа великого обманывать, и грех адов на давлю взимать и всего дума, про кралю Туймааду не вручал ему вернуться и покаяться перед великим господом.
- Что ж ты загрустил молодчага?– дивился старичок Сэркэн
- Не кручинюсь я глубокоуважаемый старец, не позволено молодым и крепким печалится – отвечал ему юноша.
А старичок, всего свою бородку будет поглаживает и негромко заливается.
Все отдаленнее галопирует богатырь, за пером орлиным и вот сам даже не осмыслил Сарыал, будто очутился на пустырном и ветряном береге, столь ледяном, что снег бросался на землю, не будто небесные сливки, а будто тысячи изощренных кинжалов. Алкал было завернуть богатырь назад, а старичок Сэркэн ему шепчет:
- Куда собрался?Тут хранится дарование Орлиного Господа, и отрада твоей невесты!Бирюзовый колер ока ее, коим она небом безбрежным любовалась и водой безмятежной блаженствовала!
Закашлял старичок Сэркэн и закричал голосом Сарыала
- Эгэгэй!Чудище морское, отродье алчное, грабитель трусливый, выбирайся из глубин морских и предстань передо мной ясным сыном солнца, богатырем зари, Сарыалом!Накажу я тебя за грехи твои, час твой роковой задушевен!
Затрещали льды многовековые, завыли вихри глубинные. И из глубин моря, разрывая лед железный, вынырнуло чудище «абаасы» ужасное. С огромной уродливой головой будто у рыбы морской, безносый, безглазый, и лишь по концам огромного рта уши крошечные веднеют.
- Вот и демон пред тобой, богатырь!как мог, столь и поддержал я тебе, силы мои старческие уж закончились, дрыхать мне пора. А ты сам справляйся с чудищем ужасным. – сонливо прошептал дед Сэркэн, погладил свою бородку и уснул.
А демон, навыворот очнулся. Зашевелились пасть его черные, слова выговаривают, а рту не вручают отвориться.
- Насмешил ты меня, жалостный бренный сын. Неужто, не ведаешь, кому вызов собственный запускаешь, безголовый юноша?Неужели не крушишься молодость свою?Я демон извечный, что дедов твоих дедов карал и внуков твоих внуков карать буду Могущественный Страшноротый Златочревый Великий Морской Господин, ты меня накажешь или я тебя, это мы еще посмотрим!!
Засмеялось чудище огромное, горластым и филигранным голосом и открыло пасть свою чудовищную, засосало береговой снег и выдуло все на богатыря. Приготовился к битве безжалостной Сарыал, меч отцовский отхватил из ножен и дожидается, доколе вьюга снежная кончится.
И вдруг, свежим вихрем ахнул ага теплом дохнуло со сторонки океана. Взирает богатырь, а там закраина волшебный из ниоткуда взялся, речка молочная журчит, детвора краснощекие у речки выступают, лес березовый листвой шумит, а внутри леса крали в прятки выступают. Всюду всего цветы цветут, стерхи на васильковом небе летают, и лебеди на безукоризненном озере плавают. А в фокусе балаган стоит, большенный и просторный, окна из смарагдов сделаны, а стены из безукоризненного золота!Отворилась дверь балагана и оттуда дед вышел, медлительно пристал к богатырю и болтает.
- Добросердечный девай славный богатырь!Что ж ты на морозе стоишь и мерзнешь?Закатывайся, погуляй, заливаешься, попей, вздохни!
Не посмел ветхому люду Сарыал отказывать. Взял его за десницы дед и повел в балаган собственный драгоценный. А по пути спрfшивает:
- нравится ли тебе наша речка?Золотая эта речка, дно драгоценными камнями выстлано, и течет по ней не вода простая, а молоко топленое и рыбы речной в ней век столько, сколько охота!Не алкаешь в речке икупаться?
- и вправду, волшебная речка – отвечает ему Сарыал – однако пойдемте отдаленнее
- нравится ли тебе лес наш изумрудный?Деревья в нем из драгоценных камней, листья из смарагдов. А грибов и ягод что вырастают в лесу, не сосчитать. А основное, все растения лекарственные и любые хвори врачуют!
- и вправду, волшебный лес – отвечает ему Сарыал - однако пойдемте отдаленнее
- нравится ли тебе озеро наше?Вода в ней не простая, а бессмертная!И живут там не всего рыбы, однако и звери морские. А в глубинах озера волшебные певуньи живут, по ночам выплывают и заливаются сладкие колыбельные песни!
- и вправду, волшебное озеро – отвечает ему восхищенный Сарыал – однако пойдемте отдаленнее
И настолько дошли они до балагана золотого. Забежали вовнутрь и видает Сарыал, чудо, что словами не живописать, диковина что буркалами не осмыслить. Тяни балаган заполнен до верху изобилиями всякими, бесчисленными драгоценными камнями, дорогими мехами, золотом и серебром. Взирает богатырь, а бельма от радости сверкают.
Хаха!– засмеялся Сарик – Взимай все, что алкаешь юноша, а можешь даже и все взять. И речку молочную, и озеро бессмертное и лес изумрудный и даже краль моих дочерей тоже можешь всех взять в бабы!
Блещут от радости бельма богатыря, красу он несметную озирает и тут видает, не на углу будто всегдашне, а на половине балагана печка камелек стоит, черномазая, вся в копоти и в саже.
- Эх!– отвечает ему ликующий Сарыал – добросердечный старец, бельма мои не от глянца золота сверкают, не нужны мне изобилия твои!Осмыслил я, что в мире бренном, все же жрать люд, не знающие пламенея. Рад я за счастье ваше, и что бы были вы еще безоблачнее, поддержу я вам и почищу печку вашу.
- Дудки!– испуганно закричал старец. Однако Сарыал уже обтер печку и та заблестела чистотой.
- Ха!! – раздался адов рев, и ветр выдул богатыря с края волшебного. Упал богатырь на снег мерзлый, береговой и видает адскую картину. То не закраина был райский, а пропасть рта демона!И то не драгоценности блистали, а ужасные клыки!И не печка камелек стоит в балагане, а гортань в горле!
- Хах!– хрипнуло, чудовище и выплюнуло всё что проглотило.
Вылетели изо рта бездонного, ланки, лошади, богатыри могучие, крали невиданные и мелкота всякая. Упали они на землю, восстали, оттряхнулись от снега и болтают.
- Благодарствую тебе великое, богатырь славный!Избавил ты нас, от чудовища ужасного, что обманом нас в пасть собственный бездонный завлек. Если бы коснулся ты изобилия, он бы пасть свою захлопнул и проглотил бы тебя. И бессмертно бы ты изводился от жажды неутолимой и голода невозможного внутри его утробы.
А чудище отворотилось и в океан уплыло
- Эх!Куда же ты чудище?Верни мне колер глаз моей боготворимой!– отчаянно вскрикнул Сарыал. А чудовища и доглядывать простыл.
- Не волнуйся богатырь!– откликнулись ему избавленные люд - Слышали мы ваш беседа с демоном. Когда валялись мы без сил в утробе чудовища, влетела к нам вкупе со свежим духом амулет «ымыы» изумрудно-зеленого цвета, что дарует исцеление и могуществу!Вот оттого то мы и живые перед тобой, большие и крепкие. Не гневайся, что мы амулет твой использовали, взговори все что алкаешь, исполним!
- Не надобно мне!Изреките, у вас ли амулет чудесный?Синее будто небосвод и с разводами подобно волнам океана?
- Ага!Славный богатырь!Вот твой амулет чудесный – откликнулись ему избавленные люд и отдали Сарыалу амулет священный, подобный важнецкой работы, что глаз было не отвлечь от разводов чудесных.
Обрадовался Сарыал, поклонился избавленным богатырям и кралям, впрыгнул на ретивого коня и поскакал к заходу.
- Ах!! – вздохнул старичок Сэркэн в котелке богатыря, протирая свои вздохнувшие бельма и болтает – Видаю, осилил ты чудище окаянное. Давай а ныне, отправимся мы на зюйд, к дальнему полдневному небу. Там мы и выведаем, где другой амулет!
Настолько и одолел Сарыал демона адского, познакомился с господом орлиным и нашел начальный амулет, один-одинехонек из семи цветов очей крали Туймаады!
Уважаемый посетитель, Вы зашли на сайт как незарегистрированный пользователь.
Мы рекомендуем Вам зарегистрироваться либо войти на сайт под своим именем.
Мы рекомендуем Вам зарегистрироваться либо войти на сайт под своим именем.
Топ новостей
Наши партнеры
Опрос
Как вам сайт?^