— Класс, я в завершающий один спрашиваю: кто напердел?— учительница литературы Зинаида Трофимовна обвела притихших учеников суровым взором из-под большущих круглых очков. — Кто?! Я вас блядь спрашиваю!— в негодовании гаркнула она. Занимающиеся застыли за своими партами, норовя вжаться абсолютнее в стулья. — Никофоров!Это ты сделал?— разъяренно сверкая буркалами, она показала указкой на Вову Никифорова.
— А кто тогда?Болтай, ты знаешь!Ты наверно запамятовал, что у тебя двойка в этой четверти намечается?Давненько родителей в школу не будили?Если не выговоришь, то пиздец тебе, Никифоров.
Вова Никифоров огляделся по сторонкам. Он осведомил, кто напердел. Однако отдать товарища, нехай и пердуна, он не мог.
— Ах, не выговоришь?! — она стукнула его указкой по котелке. Вова вздрогнул. Еще удар. За ним еще несколько. Вова немотствовал, с трудом сдерживая слезы.
— Ах настолько!— Зинаида Трофимовна пристала к своему столу, вытащила из-под него домовитую сумку. Затем вытащила оттуда мороженную курицу в целлофановом пакете. — Посмотрим, будто ЭТО на тебя подействует!— торжествующе взговорила учительница и подбежав к мальчугану, стукнула его курицей по котелке. Вова немотствовал, и судя по всему, он описался.
Наконец Ваня Злобин не вынес.
— Зинаида Трофимовна!Это я…
Зинаида Трофимовна застопорила завеянную для очередного удара десницу с курицей.
— Настолько. Достопримечательно. Хоть один-одинехонек беспорочный человек выискался в этом классе. Давай вручай расскажи всем нам, будто это было.
Ваня Злобин насупился, и взялся повествовать с трудом подбирая слова:
— Я… сидел за партой, внимал Вас, когда Вы повествовали про Пушкина. Про этот… Евгений Онегин… Ну… а впоследствии у меня стало в мамоне настолько урчать… это… и я… это… пукнул… — Ваня непроницаемо вспыхнул и повесил бельма в пустотел.
— Напердел ты, Ваня!Не пукнул, а собственно напердел!Самым возмутительным и гнусным образом!Испортил атмосфера для тридцати человек. — Учительница пристала к доске и написала на ней большущими буквами: «ИВАН ЗЛОБИН НАПЕРДЕЛ». — Зазорно тебе?Пердунишка!Однако за честность тебе большенный честь!Осмысли, брехать и притворяться — это больно ахово, — уже оттаявшим голосом взговорила Зинаида Трофимовна. Ваня Злобин всего негромко сопел.
— А ныне, Ваня, затвори бельма!И не выказывай, доколе я не разрешу, — железно приказала учительница.
Ваня покорливо зажмурил бельма. Зинаида Трофимовна восстала спиной к Ване и задрала черную шерстяную юбку…
Уважаемый посетитель, Вы зашли на сайт как незарегистрированный пользователь.
Мы рекомендуем Вам зарегистрироваться либо войти на сайт под своим именем.