Лучшие рипы от jumo aka end

История о профессиональном цинизме. Амба бандитских 90-х. Малиновых пиджаков на улицах всё крохотнее и крохотнее, а героиновых наркоманов всё вяще и вяще.
Вкалывал я тогда, а аккуратнее предназначался, экспертом-криминалистом в дежурной группе Центрального РУВД Санкт-Петербурга. Середина города. Невский, гостинка, историческая архитектура… И там же коммуналки на несколько десятков горниц, убои на бытовой почве, бездушные бомжи в всяком втором подвале.
О профессиональном цинизме представителей кое-каких специальностей даже болтать не буду. О чем болтать, если у меня один в неделю был одеяние в городской мертвецкая, где я откатывал персты найденных прахов в неодинаковой степени разложения и умерщвленных неодинаковыми экзотическими и не больно способами. Выговорим настолько, антипатичная работа…
Тем не менее, я выпивал и закусывал в прозекторских всех моргов города Петербурга и его кое-каких пригородов.
Настолько вот о циничном. Вначале краткая предыстория. Образцово в 2000 году поехал я с операми убойного отдела в городской мертвецкая, для того, дабы сфотографировать и «откатать» убиенного бандюга, какой подозревался в покушении на депутата Госдумы Старовойтову(впоследствии очутилось, - не в масть). Сделал я свою работу, сконцентрировал собственный чемодан и тут взялся он, - судмедэксперт, какого в кое-каких сериалах упорно продолжают величать патологоанатомом.
- Может спиртику?
Переглянулись мы с операми. А что?Труд сделана, все почитай свободны… Можно и спиртику. Один спиртику, два спиртику… В всеобщем, всё будто век, однако с последствиями. Я миролюбиво и благополучно уснул, а операм хотелось куражу. Уложили они меня на каталку и в холодильнике с мертвецами заперли. Кумекали, встану, очнусь, напугаюсь, возьмусь стучаться, в всеобщем – шутка удалась. И удалась бы. Если бы они не встретили на бюст еще и обо мне запросто не запамятовали. Отъехали оперативные уполномоченные убойного отдела, а я настолько и остался дрыхать в холодильнике.
Очнулся я будто и планировалось, - оттого что встал. Просыпаюсь в изумительно безмятежном обществе, никто не храпит и вообще…тихо как-то…
Вздымаюсь и начинаю колотить в дверь. А на часах уже за полночь…
Отворил меня какой-то студент-медик. Что занимательно, он как-то даже не особо удивился ночному стуку в дверь со сторонки, где должны будет всего бездушные.
На вытекающее утро я пошел к операм с претензиями… их дудки. Может с агентурой встречались, а может спирт вчерашний как-то повлиял… Когда все, кто выведал о приключившемся проржались, рассказали мне, что опера эти не начальный один в кладбищенских шутках запримечены. Образцово за год до описываемых событий, два опера и следователь прокуратуры М.(знаменитый защитник ныне, впопад)присутствовали при вскрытии в морге Боткинской больницы. Вскрыли, протокол составили, давай и отдаленнее – будто век. – Спиртику?
Нажрались опера. И следователь с ними. Ферментировали они в розысках – где прилечь.
А в зале для прощания три гроба приготовлены. У пьяных вообще интеллекта капельку, а у пьяных милиционеров его дудки абсолютно. Улеглись они в эти гробы дрыхать.
Поутру опамятовалась баба бабушка-уборщица. Шорк-шорк, шваброй, дзынь-дзынь, ведром…
- Мама, сколько громыхать можно…дай вздремнуть, - произнес взбунтовавшийся из гроба следователь прокуратуры, после чего был отоварен умелым ударом шваброй в голову.
Бабку отпоили корвалолом, следак оценил фингал и все в очередной один поклялись вяще не использовать спиртного.