Лучшие рипы от jumo aka end

Всем верно занимательно аккуратно знать, что таковое сераль?Многие слышали это слово однако не все аккуратно знают кое-какие факты по этому спросу.

Сераль - образ раздельного мира, сомкнутой сферы роскоши и сексуального возбуждения с привкусом безжалостности и опасности. Венецианец Оттавиано Бон, путешественник эпохи Возрождения, настолько описывает сераль: «В своём берлога бабы проживают будто монашки в монастыре». И чуть басистее: «Барышни разрывают все ветхие связи один и навек, будто всего заходят в сераль. Они получают новоиспеченные имена»…
Восточный сераль – затаенная греза дядек и олицетворенное анафема баб, средоточие любострастных наслаждений и утонче тоска томящихся в нем великолепных наложниц. Все это не более чем миф, созданный талантом романистов. Взаправдашний сераль более прагматичен и изощрен, будто все, что изображало неотъемлемой долею жизни и быта арабского народа.
Традиционный сераль(от арабского «харам» — недозволенное)– это в первую очередность бабская половина мусульманского дома. Доступ в сераль владел всего луковица семьи и его сыновья. Для всех других эта доля арабского жилища — железное табу. Табу это соблюдалось столь железно и ревностно, что турецкий летописец Дурсун-Гвозди катал: «Если бы солнце было дядею, то даже ему было бы запрещено заглядывать в гарем». Сераль - царство роскоши и конченых надежд…
Харам – недозволенная территория
Во времена раннего ислама традиционными обитателями сераля были бабы и дочери главы семьи и его сыновей. В подвластности от благосостояния араба в серале могли обитать рабыни, основной задачей каких было гаремное хозяйство и все связанные с ним бедственные работы.



Институт наложниц взялся внушительно запоздалее, во времена Халифатов и их завоеваний, когда численность великолепных баб стало показателем изобилия и власти, а заведенный пророком Мухаммедом закон, не позволявший владеть более четырех баб, внушительно ограничивал возможности многобрачия.



Для того, дабы переступить порог сераля, рабыня пролегала оригинальную церемонию посвящения. Кроме проверки на невинность, барышня в неизбежном распорядке должна была встретить магометанство.



хождение в сераль во многом напоминало постриг в монашки, где вместо беззаветного служения господу прививалось не менее беззаветное служение господину. Кандидатки в наложницы, будто и божьи невесты, вырваны были разрывать все связи с наружным миром, получали новоиспеченные имена и занимались жительствовать в покорности. В более запоздалых сералях бабы отсутствовали будто таковые.
Основным ключом привилегированного положения стало внимание султана и деторождение. Оказывая внимание одной из наложниц, хозяин сераля возводил ее в ранг временной бабы. Таковое поза гуще итого было шатким и в любую минуту могло измениться в подвластности от расположения господина. Самым верным способом закрепиться в статусе бабы было рождение мальчугана. Наложница, подарившая своему господину сына, приобретала статус госпожи.



Из рабынь в султанши

Самым большущим в истории мусульманского мира был стамбульский сераль Дар-уль-Сеадет, в каком все бабы были рабынями-иностранками, безвозбранные турчанки туда не попадали. Наложниц в этом серале величали «одалик», чуть запоздалее европейцы добавили к слову букву «с» и вышло «одалиска».


Из числа одалисок султан выбирал себе до семи баб. Кому повезло стать «женой» получали звание «кадын» — госпожа. Основной «кадын» становилась та, какая умудрилась опростаться первенца. Однако даже самая плодовитая «кадын» не могла рассчитывать на почетное звание «султанши».
Султаншами могли зваться всего мама, сестры и дочери султана. Чуть басистее «кадын» на иерархической лестнице сераля стояли фаворитки –- «икбал». Эти бабы получали жалование, собственные апартаменты и индивидуальных рабынь. Фаворитки были не всего умелыми полюбовницами, однако и, будто правило, филигранными и башковитыми политиками.
В турецком обществе, собственно сквозь «икбал» за найденную мзду можно было выйти непосредственно на самого султана, обогнув казенные препоны царства.
Басистее «икбал» стояли «конкубины». Этим барышням повезло несколько крохотнее. Обстановка содержания аховее, льгот крохотнее.


Собственно на этапе «конкубин» была самая жесткая конкуренция, при коей нередко применялись кинжал и отрава. Теоретически у «конкубин», будто и у «икбал», был шанс возвыситься по иерархической лестнице, опроставшись ребятенка. Однако в отличие от ускоренных к Султану фавориток, шансов на это достопримечательное событие у них было крайне не бессчетно.
Во-первых, если в серале до тысячи наложниц, то воздушнее дождаться у моря погоды, чем святого таинства спаривания с султаном. Во-вторых, даже если султан и снизойдет, то абсолютно не факт, что осчастливленная наложница беспременно затяжелеет. И уж тем более не факт, что ей не организуют выкидыш.
Ветхие рабыни следили за наложницами, и любая запримеченная беременность залпом же прерывалась. В принципе, вполне логично — любая роженица настолько или иначе, становилась претенденткой на роль легитимной «кадын», а ее малютка — потенциальным претендентом на престол.
Если же, несмотря на все интриги и интриги, одалиска умудрялась сохранить беременность и не позволяла убить дитя во времена «неудачных родов», она самодействующи получала собственный индивидуальный штат рабынь, евнухов и ежегодное жалование «басмалик».



Радости не удостоенных
Впрочем, у самой исподней прослойки сераля тоже была своя упование на счастье. Примерно, всего у них был шанс хоть на какую-то индивидуальную бытие. После нескольких лет безупречной службы и обожания в буркалах им находили благоверного, или же, выделив оружия на небедную бытие, отпускали на все четыре сторонки.
Причем среди одалисок — аутсайдеров гаремного общества — тоже были свои аристократки. Невольница могла обернуться в «гэздэ» – удостоенную взора, если султан хоть как-то — взором, жестом или словом — выделил ее из всеобщей ватаги. Тысячи баб отжили всю бытие в серале, однако ни то, что султана нагим не видали, однако даже не дождались чести быть «удостоенной взгляда».
Если султан умирал, все наложницы сортировались по полу ребятенков, каких они поспели опростаться. Матери девочек вполне могли выйти замуж, а вот матери «принцев» поселялись в «Ветхом дворце», откуда могли выйти всего после воцарения новоиспеченного султана.
И вот в этот момент начиналось самое развеселое. Братики травили дружок дружка с завидной регулярностью и напористостью. Их матери настолько же деятельно подсыпали отрава в еду своим потенциальным соперницам и их сыновьям.


Несколько слов о евнухах

Кроме ветхих проверенных рабынь, за наложницами следили евнухи. В переводе с греческого «евнух» означает «хранитель ложа». Попадали они в сераль недюжинно в облике надзирателей, настолько взговорить, для поддержания распорядка.
Было два субъекта евнухов. Одних выкладывали еще в раннем малолетстве и вторичные половые знаки у них напрочь отсутствовали — не вырастала борода, был возвышенный, мальчишечий голос и пышнейшее невосприятие бабы будто особи обратного пустотела. Иных же, выкладывали в более запоздалом годе.
Неполные евнухи(а собственно настолько именовались скопленные не в малолетстве, а в отрочестве), больно даже смахивали на дядек, владели самый что ни на жрать басистый мужской басок, жиденькую флора на мурле, машистые мускулистые рамена, и будто ни диковинно, половое склонность.
Разумеется, удовлетворять свои надобности натуральным путем, евнухи не могли в могуществу отсутствия необходимого для этого прибора. Однако будто вы разумеете, когда выговор выступает о сексе или выпивке, полет человечьей фантазии попросту безбрежен.
Ага и одалиски, какие годами жительствовали с безотвязной грезой дождаться взора султана, не выдавались персоной разборчивостью. Давай если в серале 300-500 наложниц, из них будто вселенная половина моложе и прекраснее тебя, давай какой резон дожидаться принца?А на безрыбье и евнух — дядька.


Кроме того, что евнухи следили за распорядком в серале и параллельно(по секрету от султана, разумеется)всеми вероятными и невозможными способами утешали себя и истосковавшихся по мужскому вниманию баб, в их обязанности входили также функции палачей. Виновных в неповиновении наложниц они давили шелковым шнуром или топили несчастную в Босфоре.