Лучшие рипы от jumo aka end

1.

- Мань. Ты меня не запамятуешь?- осведомился он вдруг.
- Ты это к чему?- она удивлённо посмотрела на него, откачнувшись от компьютера. Он невнимательно взирал мимо неё, куда то в пустоту.
- Что случилось?Ты можешь мне вбить?Откуда таковские спросы, я что-то не осмыслю, к чему ты клонишь?- она уже обернулась к нему всецело и взирала в его бельма. В те бельма, в каких она готова потопать каждодневно, ежечасно. Он лихорадочно теребил в десницах игрушку псины. Те десницы, какие были самыми тёплыми для неё.
- Вот если бы сейчас вдруг очутилось настолько, что ты не со мной. И меня ввек не было, ты бы выведала меня?Если бы я осведомил, что мы были вкупе, прежде, в иной жизни. Я пристал бы к тебе не работе, когда ты ещё вкалывала в салоне связи, на втором этаже. Взял бы самый бесценный телефон и взговорил. Привет, это я. Ты бы выведала меня?- и какая то диковинная искорка промелькнула в его буркалах, однако не та, какая случалась прежде - искорка озорства. А какая то иная - сомнения, надежды.
- Я не могу откликнуться на подобный проблема. Откуда я знаю, будто было бы, если бы всё было по иному. И откуда у тебя вдруг таковские мысли в котелке?

2.

...Двумя днями прежде: он сидел в скверике на лавочке и размышлял. Неужели всё истина, неужели настолько. Зачем, будто всего он встречает кого в своей жизни, настолько залпом теряет нечто иное. А собственно - достаток и безбедное существование. Ведь когда он один-одинехонек таковских проблем не случается. Жрать век и на всё. Будто ни норови изводить, а гроши не заканчиваются. Однако стоит всего завести серьёзные взаимоотношения и всё прекращается. Начинает беспрерывно не хватать ни на что. И это уже было проверенно не один. Всякий один история повторялась. Хватало одного дня одиночества и всё залпом налаживалось.
Собственно в момент его рассуждений к нему на скамейку подсел диковинный молодчик. С тощей бородкой и одет будто какой-то панк.
- Алкаешь, чтоб было всё будто прежде?- осведомился он, не глядя в мою палестину. - Алкаешь беспечную бытие?
- А кто не алкает?- откликнулся я спросом на проблема.
- Давай зачем?Некто не алкает, кому-то довольно того, что жрать. Жительствуют и ликуют водящемуся. Потому что могло быть и аховее.
- Может быть. Однако я то знаю, что могло быть и важнее, - возразил я.
- А ты уверен?
- Безусловно. Если бы я осведомил, будто оно будет, я бы на многие вещи по иному взирал.
- Что-то я велико колеблюсь в этом,- ухмыльнулся "панк".
«Ага по сути, какое ему девало?», - покумекал я и, отворотившись, вернулся в свои мысли.
- Давай важнецки, нехай будет по-твоему, ты минешь всё наново. С того момента, когда ты взалкаешь взяться. Однако одно условие, - панк хитро сощурился.
И в самом деле, какой то недужный, покумекал я, и постановил пересесть на иную скамейку.
- Можешь выступать, однако всё уже постановлено. Твоё вожделение всё исправить больше твоего вожделения бросить всё будто жрать. Настолько нехай будет настолько. Три дня у тебя на всё. Однако впоследствии не крушись о том, что пожелал.
Этот псих стал меня запугивать не на шутку, и я на всякий случай постановил абсолютно ретироваться. Что за бред, и что за условие он владел в виду?Ага давай!Отмахнулся я и пошел отдаленнее по своим делам. Исподволь это беседа абсолютно вылетел у меня из головы. И настолько опек хватало.
А тут что-то вдруг вспомянулось. Три дня, условие, изменить. Вдруг, истина?Ведь откуда он знает про мои мысли?Может, я вслух рассуждал?
- Ты что там бубнишь себе под нос?- она присела возле со мной на диван и возложила голову мне на колени.
- Ты важнее взговори мне. Неужели ты не рад, что у нас будет Варежка, а не Арсений?
- Ага я рад, безусловно, попросту как-то изначально на мальчугана настраивался. Улыбнулся я ей в ответ и взъерошил волосы на её котелке.
- И всё будет у нас достопримечательно.
- Я рада, что ты рад...


3.

Настолько будто машину загнали давненько, а на новоиспеченную оружий не хватало, я уже обвык перемещаться на коллективном транспорте и почитай изучил расписание передвижения, для того, что бы вовремя успевать на работу. Новоиспеченная труд не приносила ни морального, ни вещественного удовлетворения. Однако вкалывать было надобно и попросту необходимо. Тем более во времена кризиса в стороне было уже не до жиру. Жрать труд и на том благодарствую. Тем более по меркам среднестатистических мещан, зарплата была достойной. Не то, безусловно, что на прошлой работе, однако жительствовать было вполне приемлемо. Собственно об этом я кумекал, стоя на Новокузнецкой станции метрополитен, когда услышал ведомый голос.
- Готов?
Я всего поспел обернуться, и завидел того самого панка, какой повстречался тремя днями ранее в сквере.
- Что?- не осмыслил я, однако залпом почувствовал нехорошее предчувствие.
- Я запамятовал тебе взговорить про условие. Ты будешь помнить всё до мелочей, из отжитой жизни. И у тебя будет возможность предугадывать ситуации, что бы поменять их настолько, будто ты взалкаешь. Ты будешь помнить всех людей, с кем ты был знаком. Однако ты для них будешь новоиспеченным людом. И все взаимоотношения с ними придётся направлять наново. А там уж будто выйдет.
В это времена поезд близился к платформе, и я стоял не в силах, что-то сделать или взговорить. Единое, что я завидел и почувствовал, это его ухмылка, и уверенный толчок в бюст. И его фраза.
- Фортуны!
Жуткий звук, ослепительные фары и вакуум...

Вкруг стало беспроглядно и негромко. В этой тишине я опять услышал его голос, язвительный и гнусный.
- Будто же они все истрепались. Ты попросту убил их всех своим поступком. Зачем ты кинулся под поезд. Бытие безусловно не век праздник, однако тебе же было, для кого жительствовать. Малоумнейший поступок.
Я с трудом попытался осмыслить, что приключилось. Этот морда толкнул меня с платформы!Зачем он это сделал?
- Где я?Я загнулся?
- Дудки, ты не загнулся. Ты двигаешь менять свою бытие в важнейшую или поганейшую палестину. Это будто выйдет уж. Всё в твоих десницах. Однако в той жизни ты зачислился ахово. Ты покинул всех своих домашних, а у тебя же должна была дочка, скоро родится. А ты взял и кинулся под поезд. Глупость, какая то. Они тебя не осмыслили, зачем ты настолько зачислился.
- Однако это же ты меня толкнул, - попытался возразить я.
- Дудки, меня там не было. Там ворох людей была. И они взговорили, что ты попросту обернулся спиной к рельсам и сам упал, прям под близящийся поезд. Жуткое зрелище, позволю себе заприметить. А прикинь, каково машинисту. Ведь получается, что он тебя убил ненамеренно.
- Бред, какой то. Я наверно дрыхаю, и мне всё это грезится.
- Дрыхай. Ухмыльнулся он, скоро просыпаться. Запамятовал тебе ещё одну предмет взговорить. Ты взаправду будешь помнить всё, однако со временем ты запамятуешь про одну величавую предмет, а может и не настолько уж она и величава. Ведь фиг тебя поймёшь, что тебе величаво. И я опять завалился в пустоту. Алкая куда уже отдаленнее той пустоты, в коей я был...

4.

- Эй!Парень, ты жив?Вроде дышит, - услышал я чей то голос. Исподволь память стала возвращаться и я взялся припоминать метрополитен, падение с платформы. Значит, я всё-таки упал, или взговорить аккуратнее меня толкнул тот придурок. Всего зачем?Что ему надобно было?Я попытался пошевелить конечностями, вроде всё вкалывало. Бережливо отворил бельма. Надобно мной повисало несколько склонившихся рыл.
- Давай, слава господу, живой!Парень, ты чё, дрыхаешь на ходу. Я чуть не задавил тебя. Идёт не взирает по сторонкам. Для кого светофоры сделаны?Куда на алый прёшь?
Я приподнялся и оглянулся вкруг. Пункт определённо знакомое, Преображенская площадь, однако зачем я валяюсь на улице?Где портфель?Там же величавые документы и гроши. Меня подняли и поставили на ноги.
- Зачем я очутился тут?- осведомился я у возвысившего меня человека.
- Я же был в метрополитен, и мне показалось, что меня толкнули с платформы, и я упал.
- Забавный ты, - ухмыльнулся дядька. - У тебя что?Хобби таковое под транспорт кидаться. Я из-за тебя бы мог в каталажку потрафить. Десницы, ноги цельны?Вручай я тебя отвезу, куда тебе надобно.
- Дудки, благодарствую. Со мной всё в распорядке, - почитай покумекал я про себя. В каком распорядке всё может быть, если в котелке абсолютный бедлам.
- Давай, будто знаешь. Я поехал. И ты выступай, а то уже вон, сколько зевак собралось.
Я отошел с стези и присел на бордюр. Надобно было ввергнуть мысли в распорядок. Настолько. Я ехал на работу. Метрополитен. Тот диковинный панк. Толчок. Падение. Вспышка фар. Вакуум. И опять тот диковинный голос. И вот я на стезе.
- Андрей!Господи мой!Мне взговорили, что видали, будто тебя свалила машина. С тобой всё в распорядке?
Взговорить, что я удивился, ничего не взговорить. Ко мне подбежала моя бывшая баба, отчего-то в белокипенном халате поверх зелёного свитера. Что она тут ладит, и когда она поспела отпустить волосы?Вроде не настолько давненько, я её видал абсолютно с иной причёской. Тогда когда мы бесповоротно оформили развод. А сейчас она отчего-то абсолютно иная. Помолодевшая что ли.
- Пятерка выглядишь, тебе настолько важнее идёт. Ты выглядишь на все сто. Прям будто в тот один, когда мы познакомились.
- Благодарствую, однако видаемо у тебя сотрясение мозга. Мы познакомились час назад, и во мне ничего не изменилось. Тебе надобно в больницу. Вручай я поддержу тебе восстать.
Я поднялся и тут всего до меня дошел резон взговоренного. Мы познакомились час назад…
- Какой сейчас год?- осведомился я у неё.
- 1994. Ты аккуратно бабахнулся. Стой тут, я изловлю таксомотор. Тебе безотлагательно надобно в больницу.
- Постой. Не надобно мне никуда. Жрать зеркальце?Дай.
- На, возьми, - она простерла мне свою пудреницу, с изумлением глядя на меня. Я бережливо отворил её. Ныне мне надобно было приготовиться к тому, что я завижу. Безусловно. Из зеркала на меня взирал 21 летний парень. Молодой парень с мышлением 36 летнего дяди. Я ухмыльнулся своему отражению. Ныне я бесповоротно удостоверился в том, что я натворил. Я засел возвратно на бордюр, обхватив голову десницами, истерически заливаясь.
- Вожделение. Чёртово вожделение всё изменить. Бред, какой то. Не может такового быть!
- Что с тобой?
- Внимай. Отвяжись от меня сейчас. Мне не до тебя. Поверь, у нас всё уже закончилось, не поспев возникнуть. Сколько ты болтаешь мы знакомы?Час?Ни фига, не час!И если мне не меняет память, то одиннадцать с половиной лет. И поверь мне, нечего начинать. Всё безголово.
- Я важнее пойду.- Наталья испуганно посмотрела на меня и, норовя скрыть подкатывающие слёзы, отворотилась и пошла вон.
- Выступай. Торгуй своими бананами. Запамятуй меня, я не тот, кто тебе надобен. Я вообще не тот, какой кому-то надобен. Ага, многие алкали, что бы собственно я был в их жизни самым основным людом. Однако я же был нечеловеком, я попросту глумился над всеми вами. Сколько вас миновало сквозь мою, ту бытие. Вы готовы были примиряться со всем. Что бы я не сделал с вами. Терпели любую боль и обиду… Доколе я не повстречался ту, какая смогла осмыслить меня и встретить таковским будто жрать, и сделать из меня человека. Ничего важнецкого я тебе не принесу, - мне ныне надобно как-то выжить эти четырнадцать лет, что бы вернутся к утраченному. Занимательно, сколько тебе сейчас лет?Путём нехитрых вычислений, получается, миновало семь. Я улыбнулся про себя. Моей боготворимой бабе сейчас семь лет. Будто всё-таки всё сравнительно. Когда мы познакомились, мне было тридцать пять, ей миновало двадцать один-одинехонек. И это, в принципе нормально, а сейчас абсурдно. А вдруг у неё бытие тоже по-другому выработается. Вдруг мы ввек не встретимся. Я ведь в принципе, знаю всего из какого она города. Даже улицы не знаю. А мне надобно выжить ещё четырнадцать лет, до встречи с ней. Помнишь, каким ты стал, в той жизни?Это сейчас ты молод, добросердечен и даже, будто порядочный. В кого ты впоследствии обернешься?В самовлюблённого самолюбца?Или ты что-то в силах поменять?Ладно. Всё это впоследствии, а сейчас, один уж я тут, мне, видаемо, надобно выступать на работу. Однако ныне я всё знаю. Я исправлю свою бытие. И исправлю в важнейшую палестину. Будто говорится назад в предбудущее...

5.

- Андрей Николаевич!Куда всё-таки едем?Домой или будто?- водитель вырвал меня из задумчивости. Я сидел на заднем сиденье машины и размышлял над заключительными событиями миновавших лет. Ага, я многого добился, потому что наперёд, век осведомил, будто всё произойдёт. Были не страшны ни дефолты, ни девальвации, ни любой иной финансовый кризис. Однако не вручала покоя одна дума. Я запамятовал что-то величавое. Что это могло быть?Ведь тогда в девяносто четвёртом я аккуратно всё помнил. Однако в суматохе дней и опек, что-то исподволь потерялось. Может быть, это больно необходимая информация. Вдруг от этого зависит моя бытие и бытие моей семьи?Алкая какая там дом. Женился на той, на ком надобно было, вот и всё. Ни семейного счастья, ни домашнего уюта. Какая-то мишура. Всё равновелико миром одни тёлки. Гроши решают всё. Сколько их поспело миновать за бытие. Единых кого не трогал, настолько это тех, с кем простился в прошлой жизни. Даже более того, чем-то поддержал им. Зачем вторично было безобразить их бытие своим появлением.
- Поехали, поужинаем.
- Будто изречете. Будто век?
- Ага, безусловно.
Джип охраны беспардонно вывернул на Тверскую, перекрыв поток движения. Вдогон, включив мигалки, выехала дорогая иномарка, вклинилась в поток транспорта, опережая бытие.
- Не гони и выключи фонари эти. Мы никуда не поспешаем.
- Будто изречете. Не выведаю вас ныне, Андрей Николаевич. Что-то случилось?
- Может загнать эту бражку?Наскучила уже, - взговорил я вслух, глядя на витрину солона мобильной связи, доколе машина дожидалась сигнала светофора. Одну из крупнейших бражек в Москве, ага и в стороне.
- Зачем же, Андрей Николаевич?Ведь нормально развивается. Ага и вообще, за что бы вы ни взялись, всё успешно вкалывает. Многие поговаривают, что вы загнали давлю дьяволу. Во всём изображаете первооткрывателем.
Водитель, Алексей давненько уже вкалывал у меня и был на особом счету. Он осведомил про всё, что знать не возложено. И с ним можно было болтать обо всём. Однако за это и получал соответственно.
«Дьяволу. Ага уж, по-другому не назовёшь. А в мена на всё, я затерял что-то "Важное". А что собственно, даже знать не могу» - размышлял я про себя, глядя на иной этаж салона связи. Зачем век, когда мы стоим тут, я взираю туда?И век вспоминаю про это "Важное". В этот один это "Важное" абсолютно не вручало покоя.
- Раскатайся к салону. Алкаю забежать посмотреть, что к чему. Всё равновелико меня там не знают...

6.

Она вкалывала в крупнейшей братии. Вкалывала на Тверской, в отделе люкс. Бытие вынудила приехать в Москву, что бы запамятовать обо всех неприятностях там, дома. Вкалывала почитай без выходных, что бы самой добиться итого в этой жизни. Она уже не могла вверять и гадать на кого-то. В свои двадцать один-одинехонек она поспела бессчетно осмыслить и пережить. И ныне постановила всё поменять и взяться наново, по-другому. Беспрерывные покупатели дорогих игрушек изображали к ней за очередной трубкой с тары-бары-раста-барами о своей жизни, проблемах. Она научилась внимать их и не слышать. Ведь это была доля её работы. А давя алкала чего-то простого, важнецкого и взаправдашнего. Беспрерывно ощущалась вакуум. Виделось, что-то затеряно. Что то величавое, то, чего не найти ввек. Однако она не отчаивалась и дожидалась, что всё будет беспременно важнецки. Ведь сколько можно?В этот момент в зал ввалился респектабельного облика дядька. Аккуратнее, сперва влетело гурт мордоворотов в чёрных костюмах и попросило всех выпустить этаж. Видаемо мой клиент, покумекала она и надела свою всегдашнюю для этого случая усмешку.
- Добросердечный вечер. Я могу вам чем-то поддержать?
Дядька миновал вдоль витрин, кинув бойкий взор на телефоны. Замешкался на витрине люкс.
- Неужели некто это покупает?
- Ага безусловно, могу вам показать новоиспеченную модель.
Я ввек не разумел резона в дорогих телефонах. Телефон должен ладить зазвонисты и отвечать на них. Однако, в могуществу положения, пришлось заиметь в своё времена дорогостоящий аппарат. И периодически обновлять его по мере появления новоиспеченной модели.
Ощущение саднящего "Важно" припустило, будто будто я был в эпицентре этого "Важно". Аккуратно, надобно торговать эту сеть. Видаемо, неспроста ощущение этого запамятованного приходит в непосредственной близости от него. Тут я всего обратил внимание на девочку, какая предлагала мне новоиспеченные модели. Крохотная, щупленькая, в белокипенных перчатках. Она отхватила из витрины какой то аппарат и со познанием девала стала повествовать о его совершенствах.
Однако я не слышал ничего, кроме её голоса. До валяйся ведомый голос. Ага и вообще, какое то диковинное ощущение, что давненько знакомы.
- Мы с вами не знакомы, нигде не встречались, - перебил я её.
- Дудки, не кумекаю. Если всего вы не закатывались сюда. Алкая вряд ли, я всех помню, кто сюда заходит.
- Извини. Будто тебя кличут?
- Маша.
- Маня значит, - улыбнулся я.
«Странно», - покумекал я, ага ещё это "Важно" в котелке гудит не переставая. Дослушав лекцию до гроба, я взял телефон. Попросту из симпатии к этой девочке и её профессиональному подходу к делу. Бросил на чай и засел возвратно в машину.
- Алё!Ага, это я. Займитесь торговлей этой братии. Ага, напрямик завтра и возьмитесь. Я, будто, что-то ощущаю нехорошее в ней, - возложив трубку, я завалился на спинку и отхватил из холодильника кубок и заполнил его виски. Дербалызнув одним залпом, я исподволь взялся успокаиваться. По мере удаления от места, это нудное "Важное" стало отпускать.
- Аккуратно, надобно избавляться от неё. Не зря, какое то диковинное ощущение меня гонится, будто всего видаю этот логотип.
- Давай, Вам образнее, вы ввек не заблуждались, - добавил Алексей.
- Знаешь что, Лёша, а вручай ныне отвези меня в клуб, затем позвони моим девчонкам и привези их туда. Нехай тоже ездят. Алкаю откачнуться ныне.
- Тех, заключительных?
- Конечно…

7.

- Привет девчонки!Нудился без вас.
- Приветик, мы тоже. Что у нас ныне по плану?Может впоследствии за город, к тебе?
- Посмотрим. А сейчас отрываться. Впопад это тебе, я вытащил из кармана всего что приобретённый телефон и простер длинноногой блондинке, будто Катя её кличут.
- Вау!Круто!Благодарствую великое, я тебя прям сейчас расцелую.
- Обожди, я не готов прилюдно штаны снимать. Алкая, ты знаешь, мне пофиг, однако не сейчас.
- А нам?- оскорбились другие, - ты нам давненько уже ничего не даровал.
- Не нойте. Впоследствии заедем в салон на Тверской, и сами себе изберете. Там впопад ныне важная девочка вкалывает, не то, что вы. Пустышки. А сейчас отдыхаем.
- Сто лет не был тут. Клянчите всё, что пожелаете.
- Федя!Адресовался я к ворочающему. Ныне все отдыхают за мой счёт. Впрочем, будто всегдашне, когда я показываю у вас. Федя учтиво улыбнулся. Ему льстило, что подобный человек избрал его клуб для роздыха. Пришлось даже изменить подход к политике клуба. Многим вход затворили, остались всего достойные. А всем новоиспеченным, всего после индивидуального собеседования. Привычное погружение в знакомую атмосферу ночной жизни пьянило и успокаивало.
Изрядно наготовившись виски, до одури нанюхавшись кокса, дербалызнув уже со всеми ведомыми, я направился в туалет.
- К чёрту кокаин, в унитаз!Гроши?Тоже туда!Какая разница будто их спускать. Всё одно. Что я поменял в своей жизни?Ага, я стал безбеден на несколько жизней. У меня ворох бражек, вложений, счетов. У меня жрать всё. Однако дудки, будто и не было покоя. Я стал ещё аховее, чем был. Я настолько же, даже в большей степени не чту людей, облегающих меня. Я, будто и тогда, нечеловек. Ангел с чёрными крыльями. Взирая на своё отражение в зеркале, я ненавидел себя, алкая осведомил, что завтра это пройдёт. Настолько случается. Это стало уже модой казнить себя.
- К чёрту всё!Командируй все вон отсюда!- стукнув кулаком по зеркалу, обернув его в паутину, в струйках крови, текущих по трещинам из раздолбанной десницы. Народ скоропалительно стал протискиваться к выходу из туалета. Тут уже обвыкли к моим проделкам и разумели, что дебатировать не стоит.
- Какие же вы все мордовороты!Вас всех можно взять и бросить. Спустить в унитаз, будто использованную туалетную бумагу. Ничего в жизни невозможно изменить. Я настолько же несчастен, будто и был до этого. Гроши решают многое, однако не всё...
- Котик, - послышался голос за дверью, - можно мне ввалиться?На первом канале порожне. Ты не дашь нам ещё?Вдогон за этим дверь немножко приоткрылась и в туалетную горницу заглянула одна из моих подружек.
- Что?Что ты алкаешь?Кокаин?Выступай сюда!– понизив голос, с издёвкой произнёс я.
- Закатывайся.
Барышня нерешительно ввалилась вовнутрь.
- Коксу ещё пожелалось?Вон, в унитазе, возьми. Плавает в дерьме ваше дерьмо. Однако тебе же всё равновелико, какое дерьмо в нос вгонять. Если оно от меня. Вы же все за гроши готовы гавно жрать!А алкаешь сто тысяч баксов напрямик сейчас заработать?Алкаешь?И подружек своих позови. Я всякой дам по сто. Всего щас сперва вот насру тут посредине горницы, а вы сожрёте все вкупе. Согласна?
- Что с тобой котик?Зачем ты настолько болтаешь?Мы же боготворим тебя?
- Заткнись!!!Кого вы боготворите?Вы гроши мои боготворите!!!
Барышня азбука бережливо пятится к двери.
- Дудки уж постой. Ты же порошка алкала, щас я тебе дам. Я отхватил из внутреннего кармана ещё один-одинехонек пакет с кокаином. Барышня с напуганным мурлом дрожала пошевельнуться и вжалась в стенку. Она уже пожалела, что ввалилась сюда. Я высыпал тяни порошок в длань.
- Выступай сюда, не дрожи, я же добросердечный.
От трепета она дрожала пошевелиться. Тогда я сам пристал к ней. Одной десницей взял за волосы, забросил голову и стал с остервенением запихивать всё ей в нос. Она азбука было противиться, однако я больше вцепился ей в волосы.
- Нравится?Дудки, ты взговори мне, нравится тебе?Ты этого алкала?– она азбука бухать, разбрызгивая порошок, перемешанный со сгустками крови прям мне в лик и на рубаху.
- Посмотри сука, что ты наделала?Я тяни в твоих сучьих соплях и крови!
- Выдай меня, изволь, - жалко заскулила она.
- Пошла вон!Я отворил дверь и скинул её в коридор.
- Вытекающий!Рявкнул я. – Кто ещё алкает?Кто выговорит, что для меня самое величавое в жизни?
В коридоре взялся собираться народ. Я захлопнул дверь и завидел своё отражение в раздолбанном зеркале.
- Вот ты взаправдашний. Вот твоя суть. Ты зверь.
- Андрей Николаевич… - в дверь просунулась башка ворочающего. – Я извиняюсь, но…
Он вовремя поспел прибрать голову и захлопнуть дверь. Потому что в вытекающую секунду в неё врезалась с грохотом хромированная урна.
- Бросьте меня в покое!!!Я сполз по стенке на пустотел и забился в угол. Мне самому стало боязно от себя.
- Ты нечеловек, ты зверь…

- Значит, для тебя это величаво было?
Я завернул голову на голос, однако никого не завидел.
- Ты запамятовал, и беспрерывно не можешь вспомянуть, и тебя терзает дума о том самом "Важном".
- Кто тут?Я взговорил, что бы все убирались!!!
В кабинке послышался гул спускаемой воды и оттуда, застёгивая штаны на ходу, вышел молодчик с тощей бородкой, вылитый на панка.
- Ааааааа. Вот ты то мне и надобен. Это ты всё обделал. Во что ты меня обернул?И что мне не даёт покоя?У меня всё жрать, однако я ощущаю, что у меня ничего дудки.
- Ээээ. Постой, ты сам избрал этот новейший колея. Я тебе его не навязывал. А то, что ты не можешь вспомянуть, настолько это крохотная плата за то, что сейчас владеешь. Посмотри на себя в зеркало.
Я поднялся и вылупился на свою пьяную физиономию, под носом ещё остались отпечатки белокипенного порошка. Тяни в крови. Назади меня стоял панк.
- Посмотри на себя. Ты респектабельный человек, гарантированный, у тебя жрать всё, что можно пожелать. Что тебе ещё надобно?Алкаешь выведать про "Важное"?
- Ага!Алкаю!Мне это дрыхать не даёт!Я не обвык что-то не знать, что-то терять или забывать. Тем более, если это "Важное".
- Однако, выведав это "Важное", вспомянув его, вдруг твоя бытие изменится. Вдруг станет всё по иному, не настолько, будто сейчас. А может это очутится и не таковским уж "Важным". Может тебе это абсолютно не величаво. Может, выведав и вспомянув это, ты станешь ещё аховее дрыхать и абсолютно затеряешь покой.
- Пофиг!Мне плевать!Аховее не будет!Я должен затихнуть. У меня таковое ощущение, что ты у меня давлю забрал в мена на всё это.
- Ха!У тебя была давя?Вспомяни свою былую бытие?У тебя тогда уже не было дави. И сейчас ничего не изменилось. Всего ныне ты ни в чём не бедствуешь.
- Врёшь!Один я что-то запамятовал, то, что ты у меня забрал, это и жрать что-то "Важное". А что может быть величавее дави?
- Будто алкаешь. Мне всё равновелико. Не пожалей всего впоследствии.
Он раскатался и пошел к выходу. Напоследок обвернулся, и всё с той же ухмылкой кинул мне
- Фортуны!- громогласно хлопнув дверью, настолько, что осколки зеркала посыпались в раковину. Я непроизвольно зажмурился, ожидая опять чего-то адского, вспомянув, будто в тот один близился поезд на платформе. В моей котелке отчётливо повторился этот звук, гул близящегося поезда...

8.

- Молодой человек!Настолько и будем стоять?Или всё-таки дадите ввалиться, - я отворил бельма. Передо мной стоял вагон с разинутыми дверьми. Люд закатывались в поезд. Я посторонился и проворонил бранливую тётку, какая напирала на меня назади.
- Бережливо, двери закрываются, вытекающая станция Павелецкая. Будьте бережливы при выходе из заключительного вагона, - двери затворились, и поезд отправился от платформы. Я засел на скамейку, не в силах придти в себя. Ноги подкашивались. Мысли не укладывались в котелке. Что это было?Я отхватил мобильный телефон, ветхий Sony Ericsson. Зачем крутой?Ведь телефон должен ладить и принимать зазвонисты. Конвульсивно стал тыкать кнопки, выказывая записную книжку. Я уже был готов к любым изумлениям, однако больно гадал, что этот номер тут и никуда не пропал. Вот он, наконец-то. Маня МТС. Вызов. Длинное мучительное ожидание ответа, под музыку какого то дурацкого джаза. Давненько болтал ей, отключи эту услугу, всё некогда было ей. Однако сейчас этот джаз меня веселил.
- Аллё. Раздался полусонный голос в трубке.
- Ты уже очнулась?
- Ага. Ныне, будто ты меня пробудил, очнулась. Что это ты вдруг?Уже на работе?
- Дудки. Попросту поутру, когда я целовал тебя перед уходом, я запамятовал самое "Важное".
- Что?Что величавого ты запамятовал?
- Взговорить, что я боготворю тебя.
- Фу ты, я уж покумекала, запамятовал что-то дома. Я тоже тебя боготворю. Вручай, я пошла, умываться и завтракать. Буду на работе, напишу. И ввек вяще не забывай про таковские величавые вещи.
- Доколе. Ныне я ввек это не запамятую.


© Чё то будто то